Иногда и дилетанта полезно выслушать

«Наша голубушка», – подтвердил я наблюдения опера, – «та, которую ждем».

Машина продолжала стремительно к нам приближаться, и сейчас до нее оставалось наверное меньше двух километров. Пора готовиться к встрече, до нее восемь – десять минут. Михаил это понял: спрятал бинокль и полез вверх на перегиб.

«Пора за автоматом сгонять», – информировал меня, – «да шоферу еще раз напомнить, что делать должен».

Я кивнул голевой – подтвердил, что услышал, и продолжил наблюдение, одновременно высматривая в сторонке место, где я и Михаил должны на время спрятаться. Чтобы шофер машины и возможный ее пассажир нас не замечали, пока будут с равнины подниматься на перегиб первой горной гряды.

От уазика Михаил быстро вернулся с укороченным вариантом автомата Калашникова в руках.

«Пора маскироваться», – начальственным тоном отдал первый приказ, и я молча полез по склону в сторону от проселка к приличному каменюге, за которым оба мы тут же и устроились.

«Только не торопись», – непонятно зачем напомнил я опытному специалисту всяких задержаний, – «пока машина на перегиб не поднимется, на проселок не выскакивай».

«Не учи ученого,» – получил совет, – «и за мной держись, вперед не выскакивай».

Мишину сейчас мы видеть не могли – развалы камней не позволяли этого. Но по доносившемуся звуку работающего под нагрузкой двигателя поняли, что она уже поднимается вверх по горному склону. Михаил прислушался, кивнул в сторону звука головой, мне подмигнул; взял в руки автомат. Оба замерли и приготовились к спринтерскому рывку на проселок, как только машина выскочит на верх перегиба.

Вот и сна – натужно ревя двигателем, на пониженной передаче медленно ползет вверх по склону. В кабине – двое! Еше немного – машина поравнялась с нами, мы разом приняли предстартовую стойку; еще немного – перед машины поровнялся с началом перегиба; еще секунда – и можно делать рывок к проселку и перекрывать его. Но… помните совсем недавнее высказывание Михаила по поводу нервишек коллеги шофера? Ну что не мешает их подлечить. А я в тот момент ситуацию не прочувствовал, как наверное и сам опер. Потому что неожиданно, за одну– две секунды раньше положенного, когда машина Коваленко только вплотную подползла к перегибу, а не взобралась на него, послышалась автоматная очередь. Нервы у рядового не выдержали!

А дальше все пошло наперекосяк. Машина мгновенно тормознула, и тут же с ускорением покатила задом вниз. Михаил и я выскочили из-за каменюки и рванули к проселку. Куда там! ГАЗ-66 проскочил мимо и быстро покатил по склону на равнину. А шофер ловко управлял им, не давая колесам выскочишь из колеи проселка. Еше немного – и уйдет в зону недосягаемости для автомата. Не будешь же стрелять по движку или колесам, если расстояние до цели приличное и есть опасность ненароком подстрелить пассажиров! Это до меня дошло мгновенно, потому Михаилу заорал:

«Стреляй по колесам, стреляй не то уйдут!

Опер быстро присел, прицелился и сделал несколько одиночных выстрелов. И все, машина укатила за пределы поражения колес без опасения подстрелить тех, кто сидел в кабине и кого пока преступниками мы считать не могли. Только подозреваемыми.

На наших глазах далеко внизу машина задом съехала в подходящем месте с проселка в сторону, развернулась и покатила дальше по равнине уже передом. Правда, не счень быстро.

Взбешенный Михаил выскочил на проселок и заорал не знаю для кого:

«Убить этого ненормального мало! Все дело сгубил!» И сделал порыв бежать вверх на перегиб, к Уазу. Но сделать этого не успел: там нарисовался «ненормальный», наверное мнение опера о себе услышал, и испуганно пропищал:

«Товарищ капитан, я не хотел! Я случайно выстрелил!»

«Сейчас куда прешься!» – остановил его опер, – «К машине давай! Заводи, догонять будем!»

«Счас!» – пискнул шофер, и с вида исчез.

«Ну муд… ,ну муд…» – не мог успокоиться опёр, наблюдая как ГАЗ-66 на равнине катит по проселку от нас. Но почему-то не так быстро, как можно ожидать в подобном случае – необходимости скрыться возможно скорее. Я за машиной следил тоже, и попытался Михаила успокоить:

«Что-то у них не так. Медленно слишком уезжают. Наверное все же ты куда-то попал».

«По колесу переднему бил», – пояснил опер, – «если попал – тогда может быть и догоним».

Здесь к нам подлетел Уазик, мы в него заскочили, и капитан скомандовал провинившемуся водиле:

«Вперед и по газам! Не догонишь – до пенсии будешь помнить!»

«Нечаенно я!» – еще раз пискнул тот в свое оправдание, После чего капитан дал вторую команду:

«Молчи, и дави на газ!»

На газ провинившийся рядовой давил прилежно, и машину на кочках и колдобинах подбрасывало так, что пассажирам приходилось цепляться не только руками, но и ногами за все возможное. Без этого вероятность не просто травмировать какую-то часть тела, а и вообще вылететь в разбитое окно кабины или в пробитую крышу Уазика была весьма велика. Зато и расстояние между нами и ГАЗ-66 начало потихоньку сокращаться. Я это заметил, но промолчал, что бы раньше времени не обнадеживать остальных. Но через пару минут и Михаил убедился в том же: