Иногда и дилетанта полезно выслушать

Больше ста километров пилили два с лишнем часа по предгорной равнине. Пыль, промоины, колдобины – не разгонишься. И когда только проселок разбить успели? Наконец впереди горки, невысокие, но довольно крутые, обрывистые. Подъехали к ним и едем вдоль, теперь почти без пыли – под колесами не песок и суглинок, а мелкая щебенка, снесенная со склонов. Наконец сворачиваем в горки по узенькой, выходящей на равнину долинке. Дальше петляем между громадными, сорвавшимися со скал глыбами по сухому, заросшему редким кустарником руслу. Через пол километра в нем появляются лужицы, поросшие низеньким камышем, потом весело бежит водичка – довольно приличный для здешных мест ручеек. И почти сразу долинка кончает-ся, расходясь под острым углом двумя щелями среди почти отвесных скал. Ручеек выбегает из левой, столь узкой и загроможденной глыбами, что туда проезда нет. Сворачиваем в правую щель, и через метров сто попадаем в настоящий оазис. Скалы неожиданно расступаются, и открывают взору заросшую зеленой травкой площадку метров двести на сто пятьдесят, в обрамлении умеренно крутых, с кустарником и травой склонов. В дальнем конце площадки куст камыша, что говорит о роднике, рядом с ним домик кухни с примыкающей к нему палаткой летней столовой. G левой стороны по ходу – ряд сборных фанерных домиков на двух человек, в двадцати метрах от них – ряд небольших палаток. Если добавить маленький навес возле столовой под движек с генератором, дающим по вечерам свет, да несколько емкостей с горючкой в правом углу площадки на въезде – это и есть отряд.

Свободное место в домике конечно не нашлось. А предложение всунуть в один из них третью кровать, я отверг. Она еле втискивалась между двумя уже стоящими и превращала всю полезную площадь в единое трехспальное ложе. Не привык как-то валяться в окружении мужиков. Бросил вещи в маленькую свободную палатку, и уже через пятнадцать минут вместе с геологами сидел в машине, направлявшейся к месту нашего первого совместного маршрута.

Шесть часов по жаре мы бегали по горкам, отколачивали образцы, сравнивали их, давали названия и конечно беспрерывно спорили. Я приглядывался к ребятам, выслушивал каждого и пытался понять, почему при явной увлеченности, желании разобраться в геологии, пока ничего хорошего не получалось. Удивлялся отсутствию у них хоть и предполагаемого, но все же единого представления, какие геологические объекты, т.е. горизонты пород, магматические образования нужно выделять, что в их составе, строении отмечать обязательной рисовкой на фотопланах, а о чем можно просто упомянуть в пикетажке.Винить во всем ответственного за геологические работы в отряде – дело последнее. Артур руководил как мог, и сейчас важно ему подсказать из-за чего возникают проблемы и как положение исправить. Но это отложил на вечер, решив для себя, на что нужно внимание ребят обратить.

В отряд вернулись в три часа, как никогда одуревшими от жары, излишне выпитой воды и голодные почище волков. Артур еще в машине меня предупредил: сразу идем в купальню, потом в столовую. А я добавил для всех: ровно через два часа собираемся в домике-камералке, маршрут сегодняшний обсуждаем, делаем выводы, планируем завтрешний день. Кто-то высказался, что на сегодня хватит, рабочий день кончился. Пришлось напомнить; работа кончается не с окончанием рабочего дня, а с ее завершением. И если мы завершить не успели – придется это делать сверхурочно.

В палатке, слава богу с железной кроватью, а не раскладушкой, из полевой робы переоделся в спортивное трико, сапоги сменил на обычные шлепаннцы на голу ногу. Артур поджидал меня в таком же одеянии; повел к купальне.

По единственной в отряд и из него дороге дошагали до знакомого ручейка, вытекающего из соседней щели, оказавшейся теперь справа. И начали подниматься по нему вверх не просто шагая, а прыгая как акробаты с валуна на валун, которыми заполнялось узконе пространство между вертикальными стенами ущелья. Метров через семьдесят впереди возник приличный уступ, подниматься на который пришлось по громадным естественным ступеням, помогая себе руками.А за ним открылся удивительный вид: каменная чаша в коренных породах, размером двенадцать на пять метров, наполнена удивительно прозрачной голубоватой водой, с нашей стороны из нее вытекавшей ручейком, с противоположной – втекавшей небольшим водопадом.

Крутые стены вздымались ввысь без единого кустика или травы, но не отвесно, а несколькими изолированными уступами с исключительно ровными площадками на разных уровнях от воды – в одном, потом в трех, и еще выше с одной стороны – в десяти-одиннадцати метрах.

Несколько человек, успевших нас опередить, в воде уже бултыхались. Мы пробрались на нижнюю, самую широкую из площадок. Поверхность ее и вертикальный спуск к воде, идеально отшлифованные временем, блестели под солнцем. Я не представлял, как можно на метровый отвесный уступ выбраться из воды без посторонней помощи, и у Артура поинтересовался:

"Как из воды здесь вылезать? Ухватиться не за что!"