Иногда Карлсоны возвращаются

И когда Турецкий сопоставил и осмыслил эти несообразности – все. Как отрезало. Сыщик возобладал в Саше над бабником. С этих пор его не пленяли прелести вдовы. Он, безусловно, не отказался от встречи с Ольгой, но лишь для того, чтобы выяснить: что она скрывает? Больше ни для чего! В конце концов, надо подумать и об Ирине: он ведь твердо обещал супруге завязать с изменами!

Если все обстояло именно так, почему он не признался жене? Почему морочил ей голову экологом, почему повел себя как мальчишка, пойманный на месте преступления, когда Ирина Генриховна попыталась уличить его во лжи? Проблема заключалась в том, что между супругами Турецкими накопилось слишком много взаимного недоверия. Сколько лет длилась эта игра: муж бегает по бабам – жена старается его изобличить… Саша боялся, что если он признается: «Да, я подозреваю, что Кирилла Легейдо могла прикончить его супружница, поэтому втираюсь к ней в доверие, изображая, будто влюблен», – Ирина проницательно сощурится, сожмет губы… Она подумает, что ей все ясно! И даже если ей ничего не ясно, она уверена, что видит своего Сашу насквозь, как на рентгене. Великий психолог, тоже мне! Нет уж, лучше промолчать. Если она такая специалистка по психологии, в том числе и мужской, пусть сама догадается.

Но Александр Борисович и вправду не собирается нарушать супружеский долг! Доказательством чистоты его намерений может служить то, что он назначил Ольге встречу не у нее дома, где неоднократно успел побывать за время расследования, а в агентстве «Глория». Уж здесь точно – никакого интима…

Ольга вплыла в кабинет, где сидел Турецкий, точно белое облачко: белые туфли на высоких каблуках, белый кружевной костюм, нитка жемчуга вокруг шеи, модная ажурная шапочка из переплетенных нитей с нанизанным белым бисером, сверкающая, словно обсахаренная. Просвечивающие юбка и блузка откровенно намекали, что белье под ними – тоже белое и весьма пикантное… До чего же хороша, хоть и лгунья! Соблазнительна, как ванильное мороженое в жару… Надо же, вдова, а в белом. А собственно, чему удивляться: во время посещения ресторана «Фазан», когда и недели не прошло после гибели Легейдо, платье на Ольге было, помнится, темно-бордовое, но никак не черное. Обязательный год траура – это несовременно.

Турецкий еще думал, с чего начать разговор, но для Ольги, видимо, таких колебаний не существовало: подбежав, она без лишних слов бросилась к нему на шею и впилась в его губы поцелуем. Саша оглянуться не успел, как обнаружил, что он и Ольга долго и жадно целуются, стоя возле его письменного стола. И, несмотря на все убеждение, что с супружескими изменами пора завязывать, Саша не мог себе внушить, что поцелуй ему противен. Господин разум вынужденно отступил на второй план, тогда как дружбаны гормоны ликовали, ярились и прыгали, точно обезьянья стая.

До чего же все-таки властвует над человеком физиология! Особенно над мужчиной… Конечно, в интересах работы было бы лучше для сыщиков уметь временно выключать мужские потребности нажатием на какую-нибудь особую кнопочку в районе позвоночника. Но это неосуществимо. И, кроме того, это было бы очень скучно…

– Скажи наконец… что ты хотела у меня узнать так срочно? – силой отцепив Ольгу от себя, Турецкий перешел в наступление. Время поджимало: с минуты на минуту сюда мог вторгнуться Костя Меркулов, Антон Плетнев или еще кто-нибудь из сотрудников агентства «Глория».

– Вот… уже узнала… как ты целуешься… восхитительно!

Ольга поглаживала его грудь и шею, продолжала играть во всепоглощающую страсть. Турецкому не оставалось ничего другого, кроме как подыгрывать ей: если он даст понять, что ему ясны ее планы, она замкнется в своей раковине, и он от нее ничего не добьется. А он хочет раскрыть это убийство!

– Ты можешь узнать больше, – посулил Турецкий, начиная расстегивать на ней блузку.

– Нет, не надо здесь! – поспешно отстранилась Ольга.

Турецкий посмотрел на нее искоса, быстрым цепким взглядом. В сущности, ему это на руку. Не здесь так не здесь. Ей ни к чему знать, что этого «не здесь» никогда не случится.

– Хорошо, тогда сперва давай свои вопросы, – буркнул Турецкий, прикидываясь, будто расстроен тем, что ему обломали кайф. А был ли он расстроен на самом деле… ну, будущим поколениям сыщиков агентства «Глория» об этом знать не обязательно!

– Пойми… Мы с Кириллом давно не любили друг друга… – осыпая лицо Турецкого быстрыми мелкими поцелуями, как бы в обещание будущих наслаждений, Ольга продолжала говорить так же горячо и сбивчиво. – Мы оба были свободны… но мне важно… мне так важно расследовать его гибель…

– Понимаю… – прошептал Турецкий.

Обнадеженная интимностью его шепота, Ольга пошла ва-банк:

– Неужели на аэродроме не было никаких камер слежения?

– Камер? – переспросил, немного отодвигаясь от нее, Турецкий.

И похолодел. Когда он отодвинулся, в поле его зрения попала дверь кабинета. А в дверях… Нет, не Меркулов, не Плетнев! Хуже. Гораздо хуже…