Иногда одной лучше (СИ)

Как учтиво незнакомка обращалась к обычному пациенту, к человеку, в кармане которого не нашлось денег на хорошего дорогого врача… Он растерялся. Почему? Потому что ждал чего-то другого? Так странно. Софи не выказывала особенного интереса к очередному визитеру, но она вовсе не была с ним груба, в ее голосе не было и холода. Хоумлендер отметил, что та изучила его анамнез, подготовилась, она внимательно относилась к своей работе. И выглядела так хорошо…

И пахла тоже. Что-то заставило Джона придвинуться ближе, он чувствовал себя ребенком, несмотря на то, что был явно старше собеседницы на много лет. Телефон в очередной раз зазвонил в кармане его пиджака, но Хоумлендер игнорировал вибрацию. Мадлен не скажет ничего интересного, а вот Софи, миловидная, молодая, услужливая – вот, что интересует его сейчас.

– Давайте посмотрим, – произнесла медсестра, разрывая стерильную бумажную упаковку.

Как давно он не проходил медосмотр? Целую вечность. Быть может, отсюда и волнение? В последний раз, когда Джон видел, как люди в белых халатах толпятся вокруг него, он был совсем еще ребенком. Обделенным вниманием, напуганным, невинным ребенком, запертым в стерильной палате без мебели и вещей. Где он теперь? Волнение, должно быть, отразилось на лице пациента, и Софи, эта хорошенькая юная медсестра поднялась с места, остановилась над ним, мягко улыбаясь. Она будто сама ощущала этот же страх, позволила чужому смятению течь сквозь себя.

– Все хорошо, сэр, не волнуйтесь, это не займет больше минуты.

Он сидел, а она стояла, но макушка Софи возвышалась над его собственной всего-то на голову. Должно быть… Должно быть, встань они рядом, медсестричка окажется ему по плечо. Что-то в этой мысли заставило Хоумлендера заерзать на месте, нетерпеливо сглотнуть слюну, собравшуюся под языком. Такая хрупкая, такая нежная, такая беззащитная перед ним, Софи заставляла воображение разыграться. Да ей можно свернуть шею всего двумя пальцами.

Давно Хоумлендер не был с самой обычной человеческой женщиной, несмотря на обилие желающих. Кожа ее оказалось мягкой на ощупь, нежной и приятной. Софи приподняла голову пациента за подбородок, мягко сжала его щеки, помогая приоткрыть рот. Губами, смазанными липким блестящим тинтом, она сложила букву «о», и Джон повторил этот жест, он повторил его скорее инстинктивно, чем намеренно. Деревянная палочка прижала его язык, Софи щелкнула фонариком и принялась осматривать гланды своего пациента с нескрываемым любопытством.

– Вот так, вот так, хорошо, – шептала она, чувствуя легкую дрожь Джона, но не осознавая ее истинную природу. – Многие люди боятся врачей, вам нечего стесняться, сэр.

Но стеснялся ли этого Джон? Он бы никогда и никому в этом не признался, он, супер-человек, не мог иметь страха, не мог обладать слабостями, не мог обладать изъянами. Софи представится шанс в этом убедиться, о, у нее будет еще много времени, чтобы об этом узнать. Удовлетворившись увиденным, девушка отпустила Джона и позволила ему закрыть рот, выкинула деревянную палочку в мусор. Она вернулась на место, а Хоумлендер все еще чувствовал мягкое тепло ее нежных рук, цеплялся за него, не желая отпускать.

– У вас все отлично, сэр, – произнесла она тихо. – Воспаление прошло, будто его и не было. Думаю, что мы больше ничего не можем для вас сделать, идеальное не сделать идеальнее.

О, какие точные слова. Хоумлендер улыбнулся, он улыбнулся, но, сказать по правде, не слышал ее. В ушах его стучал пульс, он отбивал дикий первобытный ритм, подстрекал к очередному преступлению. Гость оглядел кабинет, будто только что в нем очутился, оглядел врача, заметил, что из-под белого халата выглядывают стройные ноги в черных капроновых колготках. Почему… Почему она казалась ему знакомой, почему она приковала его внимание своей деланной добротой, почти безразличной вежливостью начинающего специалиста?

– У вас, кажется, был тяжелый день, – наобум сказал он, Джону редко приходилось общаться с людьми, не трудящимися в Воут, еще реже – с теми, кто не пытался угодить ему во всем.

– Да, простите, – ответила Софи, начиная что-то печатать. – Я бы не хотела, чтобы моя личная жизнь отражалась на работе, но… Боюсь, меня скоро ждет долгое судебное разбирательство, – медсестра тяжело вздохнула, ей действительно не хотелось впутываться в судебные тяжбы.

– Скверно, мисс, – ответил он, пожалуй, не слишком-то вежливо, Джон все еще думал о ее мягких руках, хотел, чтобы Софи снова погладила его по щеке, снова сказала, что он делает все правильно, что он – идеален. – Нужна ли вам помощь юриста?

– Вы – юрист? – она прервалась, подняла взгляд своих ярко-голубых глаз. – Или, может, у вас есть знакомый адвокат?