Иногда они умирают

Он сжал зубы, пистолет в его руке дрогнул. Я заметил, как заблестело от пота лицо Джейка. По виску потекла капля пота. Несколько мгновений мучительных колебаний – в нем боролись ненависть, симпатия к одушевленному и страх смерти. Ненависть победила. Я увидел, как дрогнул его палец на спусковом крючке. И метнул нож, снизу, без размаха. Кухри и пуля вылетели одновременно. Гром выстрела спугнул гулкое эхо. Мою скулу обожгло. Тисса вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Джейк наклонил голову, с удивлением посмотрел на рукоять, косо торчащую под грудиной. Пошатнулся, сделал шаг назад и полетел вниз, в пропасть.

Мы с Тиссой бросились к краю обрыва. Тела внизу не было видно. Только черные валуны и отдаленный проблеск реки в робких пятнах света.

Тисса посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Зрачки в них почти полностью затопили синеву.

– Ты убил его.

– Ты сама говорила – вокруг меня только смерть.

– Уолтер дал себя убить. А ты не даешь. У тебя больше воли. Поэтому умирают другие.

Ее рука потянулась к моему лицу.

– У тебя кровь.

Я перехватил ее запястье, притянул ближе. Тисса прижалась ко мне, и я понял, что ее трясет.

– Даже предположить не могла, что он задумал, – произнесла она тихо, взглянула поверх моего плеча на обрыв и вновь содрогнулась. – Он же сам говорил – ты ему нравишься. Он доверял тебе.

– Именно поэтому и захотел уничтожить. Такие, как я, вызывают слишком сложные, непривычные, болезненные размышления и чувства. А болезни надо лечить.

– Он вернется? Ночью?

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Ведь я лишился ножа.

Тисса отстранилась. В ее глазах мелькнула тень растерянности. Она уже привыкла видеть в моих руках оружие и надеялась на его защиту.

– Что же мы будем делать?

Я невольно улыбнулся, услышав это «мы». Обнадеживало, что теперь она не отделяла меня от себя.

– Идти дальше. Я что-нибудь придумаю.

Видимо, это прозвучало достаточно убедительно, потому что Тисса тут же успокоилась.

– Сначала сделай что-нибудь со своим лицом. Оно у тебя и так уже все в шрамах. Смотреть страшно.

Она расстегнула крышку рюкзака, вытащила аптечку и подала мне.

Рана была неглубокой. Всего лишь царапина, скорее всего, меня задело осколком камня, который пуля выбила из скалы.

– Дай сюда. – Тисса забрала у меня из рук пластиковый пузырек с перекисью водорода, промыла порез, стянула края и принялась заклеивать пластырем. – Так хотя бы следа широкого не останется. А то с тобой в приличном обществе не покажешься.

– Ты собралась посещать со мной светские вечеринки? Интересно где? На базаре в Намаче?

– Не умничайте, Райн Альгрен. – Она отрезала еще один кусок пластыря. – На свете существует не только Кайлат. Когда ты найдешь свой источник, надеюсь, ты перестанешь дурить и вернешься в цивилизованный мир.

От необходимости отвечать меня избавила боль, которую причиняли ее умелые, но весьма безжалостные пальцы.

– Вот и все. – Она отступила, полюбовалась на свою работу и довольно кивнула. – Теперь можем идти. Но сначала надо посмотреть, не осталось ли у него в рюкзаке чего-нибудь ценного, что могло бы нам пригодиться. Я сейчас взгляну.

Но вместо этого вдруг шагнула ко мне, крепко обняла и сказала глухо:

– Он мог убить тебя. Чудо, что не убил.

– Ты только сейчас поняла это? – Я провел рукой по ее волосам.

Она кивнула.

– Меня все пытаются убить. Рано или поздно.

– Только не я! – Она подняла голову, пристально посмотрела в мои глаза, словно стараясь прочитать в них очень важный для себя ответ. – Ты же не думаешь, будто я могу захотеть убить тебя?

– Нет. Конечно нет, – сказал я, и Тисса сразу перестала беспокоиться, как ребенок, которому пообещали, что все будет хорошо, и одного слова взрослого ему довольно.

Я выпустил ее из объятий, подошел к рюкзаку Джейка, вытащил фонарик, запасную веревку, комплект батареек, оставшиеся банки с консервами. И когда перекладывал их к себе, Тисса пинком отправила вещи своего покровителя в пропасть. Я обернулся на шум и увидел ее решительное лицо.

– Чтобы никто не нашел рюкзак на тропе и не стал интересоваться, куда делся его хозяин, – пояснила она, швырнула с обрыва трекинговые палки и пожаловалась: – Чувствую себя соучастницей преступления.

Потом оглянулась на меня и закусила губу, в ее глазах мелькнула тревога:

– Его ведь не найдут?

– Там внизу нет троп. Никто не станет спускаться по отвесной круче.

– Когда я вернусь, мне станут задавать вопросы, – продолжила Тисса, глядя мимо меня. – И надо будет придумать правдоподобные ответы. Я скажу, что он сорвался со скалы. Сам. Упал в пропасть. Разбился. Не думаю, что сюда отправят экспедицию на поиски тела – у него нет близких родственников. Никому нет дела до того, где он лежит.

Ее голос звучал все более встревоженно и нервно.

– Тисса.

– Что?!

– Тебя никто ни в чем не станет обвинять. Все прекрасно понимают, что тебе невыгодна его смерть.

– Да. Это так. – Она провела ладонью по лбу, откидывая волосы. – Обвинять станут тебя. Ты был нашим гидом.

– Думаешь, стоило позволить ему застрелить меня?