Иногда оно светится (СИ)

А тот постепенно стал смелеть. Сперва он выставил вперед свой смешной игрушечный нос, несмело повел им, сделал шажок вперед. Наверно, он подумал, что огромный хищник, вломившийся к нему в дом, на самом деле не такой ужасный, каким выглядит. Мне хотелось надеяться на это. Хотя даже тогда я понимал, что все лисы боятся людей. Просто мне хотелось в это верить и все тут.

Потом сделал второй шаг… Он был напряжен, как сжатая пружина, если бы я чихнул, он молнией метнулся бы обратно. Я знал, что если хочу получить его доверие, мне придется терпеть. Сейчас я бы за такое не взялся, но тот мальчик, которому было десять лет и который еще не успел стать скай-капитаном Второго Корпуса Военно-Космического Флота Империи, во многое умел верить. В добро, в справедливость. В то, что два хороших существа, как бы они не выглядели, встретившись на просторах Вселенной, всегда найдут общий язык и подружатся. Если от того мальчика что-то и осталось, то только имя да пара старых шрамов.

Мне оставалось еще чуть-чуть. Может, минута. Лисенок уже тянулся к моей ладони, подходя все ближе. Вероятно, он просто решил посмотреть, что это за терпеливое существо ждет его столько времени.

— Только не дергайся… — прошептал брат.

А потом я все испортил. Что-то привиделось мне в выражении мордочки лисенка, показалось, что между нами уже нет никакой стены. Что друг у друга в глазах мы разглядели самих себя, настоящих. Я считал, что два хороших существа всегда смогут найти общий язык… Ведь не может же быть такого чтоб в мире было устроено иначе!

Я попытался протянуть руку еще дальше, чтобы коснуться его. Мне казалось, он не отстранится. Я стал елозить на животе чтобы вытянуться на пару сантиметров и наткнулся боком на острый обломанный корень, выпирающий из земли. От неожиданности и боли я вскрикнул, моя рука дернулась. И это было концом всему. Лисенок рыжей молнией метнулся обратно, сжался в углу. И когда я, шипя от боли, попытался протянуть к нему руку еще раз, показал мне острые ровные жемчужинки еще молочных зубов.

Тогда я впервые понял одну простую вещь. Во Вселенной есть много существ и все они хорошие. Но если один хороший человек неосторожно протянет руку другому хорошему, то может остаться без нее.

На следующий день нора оказалась пустой. Через какое-то время лисенок превратился в хладнокровного ночного хищника с настоящими крепкими зубами и уже без смешного рыжего пуха на мордочке. А я поступил в Академию и стал учиться убивать. Мы так и не коснулись никогда друг друга.

Сейчас, стоя на маленькой кухне маяка, я чувствовал почти то же самое, что и много лет назад. Нельзя делать резких движений, если не хочешь спугнуть. Даже если тебе будет больно.

«Если он всадит тебе между лопаток нож, больно будет точно,» — с сожалением сказал Линус-Два.

«Он не ударит.»

«О да, конечно. Они все миролюбивы, эти варвары, особенно те, что взяты в плен и оскорблены.»

Стоять спиной к опасности то же самое, что держать руку в огне. Сколько не уговаривай себя, что все в порядке, все равно будешь чувствовать запах паленого мяса.

— Проголодался, Котенок? — спросил я миролюбиво и осторожно, чтобы не спровоцировать его, обернулся.

Котенка не было. Была открытая дверь в коридор, за ней виднелся кусочек лестницы. Я подавил желание засмеяться. Обставил он тебя, друг Линус, в следующий раз не будешь хвастаться своим герханским чутьем. И неотесанный варвар может тебя кое-чему научить!

Но где же он? Вернулся обратно к себе? Я отложил миску с фасолью на стол, вытер руки и выглянул в коридор. Мне показалось, что дверь спальни приотворена.

— Котенок! Эй!

Я потянул ручку. В спальне было пусто. Мятое одеяло на кровати, так и не тронутая еда на столе. Простояв столько времени, она кажется уже не пищей, а неаппетитным восковым слепком с нее. Вот негодяй, так и не съел ничего…

Ну и где он? Входная дверь заблокирована, здесь мне волноваться нечего. Решил осмотреться? Непохоже на него — осматривать дом в присутствии тюремщика, да и наверняка он обнюхал каждый угол, пока я выходил в море. Времени у него было достаточно. В туалет что ли пошел? Ну, дело обычное.

Я вышел из спальни, дверь оставил так, как была чтобы он не заметил моего визита, когда вернется. Вообще стоит хотя бы первые несколько недель пореже попадаться к нему на глаза. Я вернулся на кухню, снова взялся рукой за склянки. На чем я остановился? Базилик?.. Нет, кажется уже было.

Я смешивал, откупоривал то одну склянку то другую, позволял рукам свободно двигаться над столом. В кулинарии есть своя капля поэзии, как и в битве. Просто надо доверять своим рукам и… Я поморщился. Что-то неприятное засело в груди, какой-то острый осколочек скреб душу. Я нащупал его, как языком нащупывают дырку в зубе. И нащупав, вдруг почувствовал, что что-то не так. Котенок… Что-то не так.

«Конечно не так! С ним вообще все не так!»

«Не сейчас».