Иной 1941

Потери в небе над Двинском не следует излишне драматизировать. Как написал в своей статье по налету на Двинск ВВС КБФ ведущий отечественный историк флота М. Э. Морозов, «несмотря на то что 30 июня 1941 г. ВВС КБФ понесли самые большие суточные потери за все 1418 дней войны, жертвами немецких истребителей стали в основном молодые пилоты, и реальное обескровливание флотской авиации произошло не за одни сутки, а в результате интенсивных боев летне-осенней кампании 1941 г.».

Также следует провести границу между заявками немецких летчиков-истребителей и реальными потерями. Пилоты II и III групп эскадры JG54 доложили 30 июня о 65 воздушных победах. Однако в действительности над Двинском были сбиты 23 советских бомбардировщика и еще около 20 было повреждено. Возможно, часть заявок приходится на действия ВВС СЗФ.

Налеты советской авиации не остались не замеченными для сухопутных войск на плацдарме под Двинском. В истории 8-й танковой дивизии сказано: «Солнечная погода 30.6 и 1.7 позволила быстро произвести перегруппировку и строительство мостов саперным батальоном, лишь налеты множества русских самолетов мешали работам»[138]. К вечеру 1 июля все было готово для «вскрытия» плацдарма LVI корпусом.

Необходимо также отметить, что захват Двинска привел к отсечению от главных сил Северо-Западного фронта 11-й армии. 28 июня Кузнецов докладывал в Москву: «Положения 5, 33, 188, 128, 23 и 126-й стрелковых дивизий, 5-й танковой дивизии и 84-й моторизованной дивизии не знаю»[139]. Отходящие части 16-го стрелкового корпуса, т. е. фактически большая часть 11-й армии, получили известие о захвате Двинска 29 июня. Это заставило отказаться от отхода на Западную Двину в районе Двинска и двигаться дальше на восток, на Полоцк, в полосу 22-й армии.

Отход 8-й армии. Пока XXXXI моторизованный корпус был скован боями под Расейняем, 8-я армия могла относительно спокойно отходить от рубежа к рубежу. От немецкой пехоты удавалось отрываться благодаря контратакам танков 12-го мехкорпуса. На 24 июня два батальона танков 144-го танкового полка 23-й танковой дивизии были переданы 90-й стрелковой дивизии. Попытки сдержать вражескую пехоту дорого стоили танкистам. Как было записано в ЖБД 12-го мехкорпуса, «под сильным огнем ПТО артиллерии противника батальоны 144-го тп потеряли до 60 % материальной части и отошли в район исходных позиций». В том же духе выдержана запись в ЖБД 8-й армии: «В течение 23 и 24 июня 23-я тд понесла колоссальные потери. […] Большие потери от авиации при движении к исходному рубежу. Авиацией разбита большая часть транспорта. В течение дня дивизия бомбилась 3–4 раза»[140]. Тем не менее очевидно, что без этих выпадов положение стрелковых частей 8-й армии было бы гораздо хуже.

Вечером 24 июня в приказе № 03 Собенников пишет: «Армия, используя систему противотанковых рубежей и широкую сеть заграждений, отходит на рубеж р. Вента, р. Вентос-Каналас, Радвилишкис»[141]. Отойти на этот рубеж планировалось к утру 27 июня. Приказ был разослан в подчиненные соединения делегатами связи.

Однако основной задачей 12-го мехкорпуса оставалось противодействие наступающей на Шауляй группировке противника. 28-я танковая дивизия со своими прожорливыми танками БТ 24 июня фактически бездействовала. Ночь на 24 июня дивизия Черняховского встретила в лесах у Пашиле, имея ¼ заправки горючего. Для выполнения поставленной задачи этого было мало. Горючее было сначала обещано к 16.00, реально прибыло к 19.00, и только в 20.00 соединение было готово к бою. Атака была перенесена на утро 25 июня. В 2.50 25 июня штаб 12-го мехкорпуса поставил двум своим танковым дивизиям задачу в стиле «бей и убегай» — контрудар во фланг наступающим по шоссе войскам противника с последующим отходом (по приказу № 03). Начало атаки для 23-й танковой дивизии было назначено на 6 часов утра, для 28-й танковой дивизии — на 4 часа.