Иной 1941

Решение Собенникова рокировать мехкорпус на левый фланг армии нельзя не назвать провидческим. Когда с 7.00 утра 27 июня 28-я танковая дивизия начинает выходить на рубеж реки Мужа к востоку от шауляйского шоссе, в 30 км южнее готовится к наступлению немецкая 1-я танковая дивизия. Если бы немецкое командование по тем или иным причинам решило бы ударить на Ригу, у дивизии Черняховского были бы неплохие шансы лечь костьми на пути немецкого элитного танкового соединения. Однако целью немцев был Екабпилс, и поэтому паровой каток дивизии Крюгера прошел мимо позиций поредевшего соединения будущего комфронта полковника Черняховского. Дело ограничилось коротким танковым боем около 17.00 27 июня, в котором советские танкисты заявили о 6 подбитых танках противника. Немцы о нем не упоминают, возможно, это была всего лишь разведка. При более энергичном ведении разведки в 12-м мехкорпусе и твердом управлении хорошим решением был бы контрудар во фланг рвущейся к Западной Двине вражеской дивизии. Но закончился бы он для поредевшего парка бэтэшек скорее всего плачевно. В любом случае действия штаба 8-й армии выглядят достаточно разумными. Остается только сожалеть, что Собенников и его штаб не уделяли достаточного внимания документированию своих решений. Журнал боевых действий 8-й армии, который вел капитан Васильев, фактически превратился в его личный дневник.

Однако если 28-й дивизии в какой-то мере повезло, то управление 12-го мехкорпуса оказалось под огнем. В ночь на 27 июня оперативная группа штаба 12-го мехкорпуса перебралась на новый командный пункт — лес южнее Борисели (Барисяй[153]). В 14.00 с КП с задачей уточнить положение частей выехали начарт корпуса полковник Разинцев и начальник отдела тыла полковник В. Я. Гринберг. Их миссия была опасной, но на войне опасность преследует на каждом шагу. Под удар попал оставшийся в кажущейся безопасности штаб. Как указывалось в докладе о действиях 12-го мехкорпуса, оперативная группа штаба «в 18 часов подверглась нападению противника и погибла в количестве 15 человек командного состава и обслуживающей группы»[154]. Скорее всего, штаб 12-го мехкорпуса был разгромлен подразделениями 21-й пехотной дивизии, именно они 26 июня заняли Шауляй и продолжили наступление вдоль шоссе. В бою погибли начальник штаба корпуса полковник П. И. Калиниченко, бригадный комиссар П. С. Лебедев и другие командиры и бойцы охраны штаба. Командир корпуса генерал-майор Н. М. Шестопалов был ранен и попал в плен. Он умер в лагере военнопленных в Шауляе 6 августа 1941 г. Временно 12-й мехкорпус возглавил В. Я. Гринберг.

Ввиду постепенного исчерпания ударных возможностей 12-го мехкорпуса, выпады частей немецкой 18-й армии становились все более опасными. 27 июня в районе Груджяй была окружена немецкой пехотой 90-я стрелковая дивизия. По сообщению прибывшего из дивизии делегата связи, «полки дивизии, потеряв управление (сведений о штабе дивизии нет), отходят на Митава. Имеются сведения, что к-р дивизии убит»[155].

Пронизывая рыхлые порядки 8-й армии, XXXXI танковый корпус прорывается к Западной Двине. Она становится для корпуса задачей дня 27 июня. Удивительно, но германское Верховное командование имело совсем другие планы использования корпуса Рейнгардта. 27 июня Гальдер пишет в дневнике: «14.00 — Разговор с Кейтелем (ОКВ): Фюрер высказал пожелание сосредоточить главные силы танковой группы Гёпнера в районе Двинска. Возможность переправы в районе Екабпилса, Крустпилса проблематична». Спустя буквально 20 минут эта тема снова всплывает в его записях: «14.20 — Разговор с главкомом, находящимся сейчас в штабе группы армий „Север“, по вышеупомянутому вопросу. Он сообщил, что на Екабпилс наступает лишь 36-я моторизованная дивизия, главные же силы подвижных соединений направлены на Двинск». Нелишне будет также напомнить, что в Директиве ОКХ от 31 января 1941 г. Гёпнеру ставилась задача вида: «4-я танковая группа совместно […] продвигается к Двине в район Двинска и южнее и захватывает плацдарм на восточном берегу Двины».

На самом деле главные силы XXXXI корпуса двигались совсем не к Двинску. Причем в ЖБД корпуса прямо сказано: «Быстрое продвижение дивизий заставляет командира корпуса просить об усилении инженерных подразделений, поскольку передовые части корпуса выйдут к Двине не позднее 28 июня. При поддержке запрошенных штурмовых лодок они немедленно могли бы приступить к переправе»[156]. То есть речь идет не об использовании готовой переправы, а о форсировании реки своими силами с нуля. Запись помечена 11.00 27 июня 1941 г. Почему Браухич, Гальдер и сам фюрер считали, что Рейнгардт отправился в Двинск, — загадка. Можно просто констатировать, что порядок в Вермахте 1941 г. несколько преувеличивается. К слову сказать, если бы советским разведчикам удалось каким-то чудом захватить Директиву ОКХ от 31 января 1941 г., ее полезность была бы невелика.