Иной край неба. Дилогия (СИ)

— Ладно, верно, — смилостивилась учительница. — Корневое чередование «яти/имати». Только корень здесь «им». Предшествующий звук «ы» съел корневую «и», а звук «м» слился с «н» из суффикса. Сегодня можно считать, что в слове «вынуть» корень «н», который накладывается на «н» суффикса «ну». Таким образом, слово «вынуть» и имеет корень, и в то же время, не имеет корня. Садись, будем считать, отвертелся.

Я сел, и только потом возмутился тому, сколь коварную ловушку подставила мне учительница! Ничего себе! И есть, и нет корня! Ляпни я про «н» — она бы легко заявила, что это часть суффикса «ну»! Надо будет угостить строгую репетиторшу родной речи сдобными бубликами с чаем и вареньем, и расспросить про прочие коварства русского языка. Наверняка там ловушек ещё много!

На перемене я подсел на последнюю парту к загадочной пугливой и неразговорчивой.

— Это… спасибо тебе. Выручила. И это… извини за случай на лестнице, — пробормотал я. — Давай попробуем сначала? Привет! Меня зовут Алексей!

Она испуганно похлопала на меня глазами, осторожно отодвинувшись подальше к стене. И стоило мне на секунду отвести глаза в сторону — там что-то громко упало, и это оказался Горохов, севший мимо стула — поворачиваю голову обратно — а загадочная девчонка натурально исчезла!

Э… я такой страшный? Или что? От меня плохо пахнет? Или у меня в волосах запутался дохлый паук? Что не так-то?! Эй!

* * *

Ладно, на уроке русского языка было тяжко. Но самый кошмар был на последнем уроке: на уроке химии. Это было Мамаево побоище! Учитель химии просто растоптал наши робкие попытки своей подавляющей интеллектуальной мощью!

Никогда и подумать не мог, что химия — химия! — может быть таким тяжёлым предметом! Ну и зверь этот новый химик! Ну и зверюга! Сам же объяснить не может, а понимания требует! Да, он, наверное, очень хороший химик, но, чёрт возьми! Он же плохой педагог! Учитель — это не тот, кто знает глубины и нюансы своего предмета, а тот, кто может научить других базовым понятиям! Их же именно этому должны в педагогическом учить! А не тому, как мозги ученикам в узел завязать!

Захваченный этими мыслями, сокрушаясь, что репетитора по химии сам себя лишил, я рассеянно глядел только себе под ноги, нервно вышагивая на автопилоте, и с ходу врезался в кого-то.

— Что…! — возмущённый вопль затух, когда я вдруг осознал, что врезался в девочку. Невысокая, даже миниатюрная, с пепельными волосами, подстриженными коротким «каре», и большими серыми глазами. Я её знаю! Ну, то есть не знаю, но видел. Эта всегда спокойная и тихая девочка ходит в наш клуб героев-стенгазетчиков. Только она всегда такая спокойная и тихая, что в нашем бедламе незаметна. А, вспомнил! Это она тогда вызвалась с Алёной в метро идти, игрушку малышки Рози вызволять! А я даже до сих пор не знаю, как её зовут. А она сейчас смотрит прямо на меня.

Глупо вышло. Человек явно меня тут ждал, на меня смотрел, а я, как слепой танк, тупо пёр точно на неё, пока не врезался. Эк меня уроками контузило!

Девочка привычным движением руки с тонкими пальцами пианистки поправила локон, и уверенно протянула мне свой портфель. С такими портфелями, наверное, ходили мелкие чиновники середины прошлого века. И где она такое откапала? Но главное — я в неё врезался, она протягивает мне свой портфель, и никаких эмоций на спокойном лице! Как будто мы с ней каждый день тут так сталкиваемся.

Я удивлённо смотрю на неё, не понимая, что должен делать. Она спокойно держит в вытянутой тонкой руке подозрительно пухлый портфель. Наконец, я осторожно отмер, и протянул руку к предложенному портфелю.

— Это, типа, мне? — уточнил на всякий случай.

— Нет, это мне, — спокойно возразила она, отдавая мне портфель.

Бух! Эта штука оказалась неожиданно тяжелее, чем я мог предполагать, и я его не удержал.

— Нам по пути, — невозмутимо заявила сероглазая, невозмутимо развернулась, и невозмутимо пошла себе вон. Пришлось мне поднатужиться, и догонять её с этим тяжеленным портфелем.

— Это как-то старомодно, не находишь? — пыхтя, поинтересовался я. — В наши дни всепобеждающего феминизма, унисексов, и толерантности, парни уже не таскают девчонкам портфели.

«Тем более, незнакомым девчонкам» — хотел добавить я, но вовремя прикусил язык — откуда мне знать, с кем из девчонок знаком мой здешний двойник.

— Будем знакомы, — спокойно объявила сероглазая, — Сат-Ашарион. Можно просто: Са-Аша Карашвангер.

— А-а! — я выронил её тяжеленный портфель из рук себе под ноги, споткнулся, и чебурахнулся в пыль, пропахав по дорожке носом. Бр-р… Больно! Бр-ракованные заклинания!

— Вижу, ты уже в курсе, — заметила Саша, и совершенно невозмутимо поинтересовалась: — И кто же из них тебя просветил? Или ты как-то сам меня вычислил?

— Куда мне. Тахион сказал, — сдал я экстрасенса-путешественника во времени галактической контрразведке.

— А ты и поверил? — всё так же невозмутимо поинтересовалась она. Стальные нервы у них в инопланетянстве! Вот это я понимаю! Хотя… она же не человек, может там и нервов-то нет, может, они как-то иначе устроены…