Иной край неба. Дилогия (СИ)

— Вообще-то, Алексей, этот материал мы будем проходить только в следующем году. Тут же complex objects и complex subjects, и герундии, и present perfect continues, не считая нюансов, вроде «use to». Как ты справился-то? Это сложновато для тебя, Алексей, — и она покачала головой.

Ох, кажется, я перестарался! Штирлиц близок к провалу! Надо спасать положение, и придумать правдоподобное объяснение!

— Отец заставил, — пожал я плечами. — От порки до корки.

Учительница всплеснула руками, и сделала большие испуганные глаза. Да что за невезение! Опять я не то сморозил! И зачем я про порку ляпнул?! Пока учительница не разразилась гневной речью, надо быстро сбить её с мысли! Быстро!

— Так ведь я только переводить-то и научился! А спросите чего — сказать не могу! Как собака: всё понимаю, но сказать не могу! Ужас просто, что делать — ума не приложу!

— Это нормально, на данном этапе, — утешила меня учительница, усаживая за парту. Она даже по голове меня погладила, приговаривая: — Ставлю пятёрку. Давай дневник — порадуем твоего папу. А над изложением своих мыслей в соответствии с правилами английского языка работай дальше. Работай, и всё получится.

Фух, кажется, пронесло на этот раз…

— Колись, пришелец! — громко, с подсвистом на шипящих, зашептали мне с задней парты, — Кто ты такой, и куда нашего Лёху дел?

Нет, при иных обстоятельствах я бы счёл это простой шуткой. Но сейчас-то я действительно был для этого мира пришельцем! Так что в ответ на этот зловещий шёпот холодные мурашки устроили марш-бросок по моей спине вдоль позвоночника. «Штирлиц никогда не был так близок к провалу!» — пронеслось у меня в голове.

На перемене я хмуро донёс своё тело до места следующего испытания, и свалился на парту, изображая засыпающего. От вопросов любопытных одноклассников только отмахнулся:

— Устал. Отстаньте уже.

Но один тип с конопушками особенно старался придраться:

— А отец тебя сам бьёт, или, поди, специального экзекутора нанимает? А говорят, он мафиозные деньги отмывает! Неужели он на тебя за ту двойку по английскому своих мафиози натравил?! А правда, что эти бандюги для пыток используют разные извращения?

И я ему спокойно так, но твёрдо заявил:

— Я тебе завтра морду бить буду — и извращения, заодно, продемонстрирую!

А что? Двойняшка мне тут засаду с английским подогнал, почему бы мне ему сюрприз не организовать? Да он и сам утром просил ни кого не трогать — ему на завтра оставить. Так что я даже почти не виноват.

Следующим уроком была математика, и мне опять досталось!

— Ну, Алексей? — хитро прищурился на меня через солидные очки пожилой серьёзный мужчина, — И как наши дела, голубчик?

Ага. Значит, засада с английским была не единственным сюрпризом. Вот, чего бы по-человечески не предупредить было? Я бы подготовился. Хм. А ведь, поди догадайся, двойняшка мой, видимо, побоялся, что я подготовлюсь и слишком хорошо выступлю! Он меня неплохо просчитывает! А я вот его опасения пока что вполне оправдываю.

— Готов к обещанной экзекуции? — отечески поинтересовался строгий дяденька-учитель.

— Вот уж совсем нет! — вздохнул я, вставая из-за парты. — Но Вы не стесняйтесь — давайте!

— Ох! Тогда пожалуй к доске!

Условная команда «к доске!» подействовала на меня так же верно, как лампочка на собак Павлова: я подобрался и сделал стойку. Ощущение «я не готов к уроку» шипучими пузырьками щекотало мне мозг. Угроза получить двойку заслонила всё остальное.

Учитель принялся засыпать меня уравнениями из тригонометрии. Тригонометрия — это такая славная область, где легко можно наворотить горы зубодробительной сложности уравнений. Сколько раз наш учитель математики из моего родного лицея завязывал нам мозги морскими узлами на уроках тригонометрии! И вот я тут у доски бодро щёлкал простенькие преобразования и всё ждал коварной подставы, настоящей задачи. Но не дождался. Внезапно уравнения кончились, и выяснилось, что здесь — в этой школе, они вот эту лёгкую закуску и считают задачками! Откуда же мне было знать! Короче — не виноват я, что слишком легко всё решил.

— Это… твёрдая пятёрка, Алексей, — удивлённо объявил учитель.

Класс замер, забыв дышать. А в моей голове вновь прозвучал зловещий присвистывающий шёпот, слышимый мной на уроке английского: — «Колись, пришелец! Кто ты такой, и куда нашего Лёху дел?!». Тревожные жерла глаз требовали правдоподобного объяснения. «Никаких намёков на порку на этот раз!» — метнулась в голове паническая мысль.

Я сглотнул, и выдал:

— Ну, так… количество перешло, наконец, в качество…. наверное. Как бы… диалектика же.

— Диалектика, однако, — задумчиво протянул учитель математики, кивком разрешая мне вернуться за парту. — Не думал, что кто-то из вас знает, что это такое.

Я вернулся на своё место, сел, и со вздохом рухнул грудью и головой на парту, что бы не ловить удивлённые взгляды и не слышать возбуждённых шёпотков.

Два прокола подряд! Меня точно не возьмут в разведчики! Не то, что бы я так уж туда хотел — но ведь обидно же оказаться к чему-то совершенно не годным!