Иной мир

Седрика нашел еще кое-что, вокруг чего снова и снова вращался его интерес. Это была лаборатория в носовой части космического корабля. Они шуточно называли это помещение — «садом», потому что здесь находились также культуры водорослей, которые регенерировали их кислород и в случае аварии могли послужить пищей. Но не менее важной была та таинственная установка, в которой солнечная энергия вырабатывала с участием ферментов жизненноважный углевод, который посредством дальнейшей переработки превращался в безвкусную жидкость. Этот процесс был сложным и трудно понятный для неспециалиста. Седрик мог часами сидеть перед установкой и смотреть на то, как образуются изящные капли воды, как они блуждают по системе капилляров и фильтров, чтобы в конце своего пути попасть в резервуар. С момента старта с орбиты эта установка работала без остановки. У Седрика не укладывалось в голове, почему она могла выйти из строя на «Дарвине». Почему у пострадавших было пищи еще на семь, а теперь, пожалуй, уже на четыре-пять месяцев?

— По всей видимости они отошли на слишком большое расстояние от Солнца, — высказался Дамар, — они получают недостаточно энергии.

— Это невозможно, — возразил Седрик, — согласно их данным они должны были находиться к Солнцу ближе, чем Земля.

— Тогда есть только одна возможность: установка не выдержала столкновение.

И это возражение было тоже легко опровержимо. Обнаруженная капсула с сообщением доказывала, что их лаборатория должна была работать несколько месяцев. Если космический корабль выдержал столкновение, то и лаборатория должна была остаться исправной.

Генри Джефсон забрался в люк. Он услышал разговор и сказал: «Кто сказал вам, что данные, которые мы нашли, действительно совпадают с реальным параметрами траектории „Дарвина“?»

— Что ты хочешь этим сказать? — растерянно спросил Седрик.

— Я только хочу сказать, что вы тоже всего лишь люди. Человеку свойственно ошибаться…

— Прекрати вводить нас в заблуждение! — оборвал его Дамар, — они, пожалуй, еще могут рассчитать даже параллакс. На борту два выдающихся математика. Шитомир и Чи считаются крупными специалистами.

— Шитомир не подписал вместе с ними, — сказал Джефсон, — собственно, почему нет?

— Это так важно? — вспылил Седрик. — Другие подписали, а к другим относится мой отец.

— Командир тоже не подписал, — упрямо возразил Джефсон. — Вероятно было расхождение во мнениях относительно характера изменения траектории — или еще хуже.

— Что хуже?

Джефсон покрутил пальцем возле лба.

— Мы всего пару недель в пути, и я совершенно в порядке, но порой мне все же приходят в голову странные мысли, и если вы будете честны, с вами происходит то же самое. Но они теперь уже почти целый год в пути, одиннадцать месяцев и пару недель. Одиннадцать месяцев — вы можете себе это представить? И никакой связи с Землей. Кто там еще может мыслить ясно? Что, если они ошиблись? Ошибки достаточно, немного ошибочное предположение или неверное наблюдение может привести к тому, что в конце расчетов получится совершенно другая орбита на удалении десять-пятнадцать миллионов километров…

Седрик простонал.

— Замолчи же, наконец, Генри, меня ты не введешь в заблуждение, только не меня. Мы найдем их, совершенно точно, мы их найдем.

— Конечно мы их найдем, — послышалось от Массиму. — Почему ты распространяешь такие мысли, Генри? Сомнение — последнее, что нам сейчас нужно.

— Я ничего не распространяю, — защищался Джефсон, — я лишь пытаюсь поразмыслить над этим.

— А если так было на самом деле, — пробормотал Седрик. — Если они действительно ошиблись в расчетах? Или же если они сошли с ума?

— Вот тебе и результат! — пробурчал Дамар. — Теперь и он заладил.

— Я впредь не желаю слышать таких разговоров на борту, — резко сказал Массиму. — Ступай к экспандерам, Генри, за прошедшие двадцать четыре часа не занимался гимнастикой.

— А Седрик и Дамар? Они занимались гимнастикой?

Джефсон вызывающе посмотрел на Массиму.

— К ним относится то же самое. Мы все стали недисциплинированными, не исключая меня. Думаю, я четырнадцать часов не спал.

— И я тоже, — признался Дамар, — и я все еще не устал.

Слова Массиму возымели действие. Джефсон заверил его в том, что начнет прямо сейчас. Он по-товарищески похлопал Седрика по плечу.

— Не принимай так близко к сердцу, Седрик, конечно, это ерунда, что я рассказал тебе. Знаете что? Вы будете удивлены, внимание, смотрите, что принес вам старина Генри.

Он исчез в люке и вернулся через мгновение. Лукаво улыбаясь, он осторожно разжал кулак.

— Разве это не прекрасно? Не ворчи, Массиму. Теперь каждый просовывайте эту чудную жвачку меж зубов.

Массиму глубоко вздохнул. «Они же забрали у тебя эти штуки. Сколько ты еще пронес на борт?»