Иной мир. Братство

– У меня не розовые, у меня тёмно-зелёные. Хочешь покажу? – Марта начала стягивать с себя джинсы.

– Мы же на дороге, фройляйн, вам ли не знать, насколько необходимо быть сфокусированным на пересечённой местности.

– А если так? – она опустила руку на мои штаны, от чего в душе заиграл "полёт Валькирий".

– Шах, – ответил я ей и убрал её руку.

– Мат. – парировала она и ловко расстегнула мою ширинку.

Таким нехитрым образом дорога стала ещё более приятной, варианта выбраться из машины не было, останавливаться на пересечённой местности желания я точно не имел, потому я насладился процессом. Если быть честным, от такого количества внимания ко мне, шары звенели как свинцовые грузы на морозе. Отличное лекарство от розовых трусиков в голове.

– Всё-таки ты празднуешь Хануку, теперь я точно знаю, – ухмыльнулась она, устроившись поудобнее в кресле на подъезде к Ростоку.

– Хава Нагилу спеть? Или семь сорок?

– Решим позже, – после этой фразы она звонко рассмеялась и вытерла уголок рта.

Кому расскажешь не поверят. Нет, не поймите неправильно, в том мире я пользовался успехом у противоположного пола, но до такого не доходило. Может, искал не там? Там приходилось рвать пятую точку ради внимания, а здесь… А здесь меня ставят в безвыходное положение и пытают на протяжении всей дороги, хм, почаще бы такие пытки…

Я говорил, что Мигалов похож на сказочный город? Так вот, Росток его уделал. Эти кукольные фахверковые домишки стали ещё более кукольными после того, как их укрыло снегом. Немцы выставили фигуры, натянули гирлянды. Повсюду играла музыка, люди были весёлыми. Один большой фестиваль имени рождества.

– Добро пожаловать на немецкое рождество, Ник! – сказала моя спутница.

– Я не думал, что здесь всё так красиво.

– Сначала надо тебя заселить в лучшую гостиницу городка, затем накормить в лучшем ресторане, а потом пойдём на ярмарку. Вечером там концерт живой музыки до кучи, и да, не отмажешься, мы везде приглашены. Там налево

Росток был меньше Мигалова, но от того посёлок не стал крошечным, мы подъехали к двухэтажному дому

– И это гостиница? – уж слишком мал был домик для гостиницы, как мне показалось.

– Найн. Это мой дом. – ответила она с гордостью.

– Неплохо. Но ты говорила, что ты резчица по дереву. Недурно для простого резчика.

– Дох. Я сказала, что резчица, но не рядовой резчик ширпотреба, коего тут пруд пруди, а я вырезаю самую тонкую работу и владею мануфактурой. Так что вилькоммен, битте! – она широко улыбнулась, отчего глаза сузились. Мне показалось это милым. Приехали, я уже считаю её милой.

Внутри дом оказался очень уютным, меня поразило обилие текстиля на первом этаже, хотя там и была прихожая, туалет, да большая студия, в которой она занималась творчеством. Туда она меня не пустила.

– Вот так, значит, промышленница, я тебя пустил к себе в святая святых, а ты меня нет. Обидно, между прочим.

– Нельзя, пока нельзя. Поверь там ничего интересного. Пошли наверх, – она взяла меня за руку и быстро направилась на второй этаж.

Осмотреть остальной дом мне не дали, зато осмотр спальни занял у меня довольно много времени. Да, осмотр спальни и хозяйки показал довольно бурный нрав последней. Когда я вылез из её кровати в чём мать родила и прошелся по второму этажу, то понял, что он на порядок менее скромный, чем первый. Лофт в стиле, гармоничный кабинет в более британском варианте, кожаная мебель, воистину здоровая кухня-гостиная. Дааа, мой домик – халупа, в сравнении с этим.

– Ты не против если я музыку включу? – спросила хозяйка дома, выйдя, под стать мне, грациозно показывая лучшие части.

– Порази меня свои музыкальным вкусом.

После этого из колонок начал играть тяжеляк, раммштайн, хэлдсмашин и прочие немцы. Под эту музыку было сложно осмотреть гостиную, но и с этим мы справились, как я понял по извивающейся Фройляйн, просто блестяще.

–Я больше не могу, нам еще на ярмарку надо, Ник.

– То дразнилась, а теперь на ярмарку надо? Ну лааадно. – нет, ну а что вы хотели, я же человек, всё-таки.

– Как будто ты упустишь вечер, – язвительно заметила Марта.

Вообще, по плану, я хотел заселиться в гостиницу, теперь же это – кощунство. Венец безбрачия сброшен, солнце светит ярче, даже птички запели, но только в голове. Мы оделись, я отпустил пару язвительных комплиментов её телу, она ответила тем же в мою сторону. Дела идут на лад, когда всё не усложняется до идиотизма, жить как-то проще. Вообще, как по мне, человеческие отношения слишком сильно осложняют, делая из них, практически, запуск шаттла на ровном месте. Хотя в отношении двух людей противоположного пола, либо самке нравится самец и наоборот, либо нет. Тогда всё проходит натурально.

– Давненько у меня не было подобного, даже снова жить захотелось, – сказала моя спутница при выходе из дома.

– Мне кажется, ещё неделя – и я бы свихнулся.

– Так, а чего не пользовался случаем? И не ври, что я тебе повода не давала.

– Мама воспитала быть правильным, и не спать с незнакомыми тётями.

– Пожалуй, именно это меня в тебе и удивляет, эта "правильность".