Иной мир. Братство

Вдруг ребята побежали в мою сторону, постепенно окружив, подняли на руки, что было неловко и сложно. Кто же слышал мой мат протеста? У них получилось не слишком синхронно, потому пара синяков на заднице останется, точно, но теперь это меня не пугает. Я всё-таки еле докричался до них, чтобы меня вернули на место.

– Да хорош вы, стошнит! Идиоты! Сигарету дайте лучше! – вопил я…

Бывалый стоял рядом и лыбился.

Когда, наконец, меня опустили на землю, он подошёл ко мне с пачкой красного Мальборо.

– Держи сувенир, – протянул он мне пачку, – хорошо сработал. Дело есть к тебе.

– Ну пошли, потолкуем, только без "группис", а то меня и так женщины на части рвут.

– Добро. Художник, хорош лыбу давить, уведи народ и успокой тех, возле забора.

– Хорошо, сделаю! Самолёт им в диковинку просто. А-ну! Давайте, по местам все, – Художник пошёл устраивать разгон демонстрации.

– Молодой, давай в машину, и поехали к Палычу.

***

– Не верил, что получится. Ты-то сам рад, что детище полетело? – спросил Палыч с лукавой улыбкой.

– Конечно рад, глупый вопрос, – мы сидели у него в личной части дома и беседовали за бутылкой настойки.

– А если таких сделать с десяток? – он отпил большой глоток, глядя на меня.

– А если с десяток, то, даже внешне одинаковые, они все будут отличаться. Именно этот самолёт, именно в этой компоновке – полетел. И то – первый раз, а сел с таким козлением, что мне в районе рамы двигателя-центроплана нужно усиления делать, не то развалится.

– Я не об этом. Любая техника, даже самого маленького масштаба, которая попадает в этот мир по воздуху, ценна. Самолёты – бьются, только вертушки поставляются плюс-минус сносно, я умолчу про какие-либо большие борта, они бьются как мухи, однако с воздуха делать многие вещи проще. Сколько у тебя топлива в самолёте?

– Почти бочка наберётся. Летать смогу долго, а если бутербродов взять и снять штаны, то буду местным голубем.

– Слышишь, Бывалый, голубем. Стрелять выучили, кой-чему научили, а он на людей с высоты птичьего полёта, так сказать.

– Да ещё – с высоко поднятой головой, – добавил я.

– Короче. Нужно несколько пепелацев, экспериментируй хоть до посинения. Я тебе и рабочих выделю под это дело, и цех. Только собирать будете в промзоне.

– А если мне больше по душе играть в комнатного рембо?

– Твоей башкой после этого рисковать мы не хотим без надобности, если ты в гараже это делаешь, то проще дать тебе базу здесь, раньше, чем за тобой пришлют кого-то из Иерихона. Они, знаешь ли, любят умный народ к себе заманивать, а уж их стукачи у нас сидят, в этом будь уверен.

– Как всё серьезно-то, прям, ополоуметь можно. Окей, я согласен, только на боевые я всё равно ходить не прекращу. И, это, давайте мне досье на будущих работников с возможностью выбора, не хочу подобрать "не тех" людей. В авиации есть специфика.

– Хорошо, досье работников вышлем, сам отберёшь и побеседуешь. Полтора десятка людей, думаю, тебе хватит. Решишь эту задачу, там будет видно, – сказал Бывалый, – по запчастям – пришёл и взял, мы утрясём всё. Также, заказывать можешь, что надо, по рации или телефону запросишь. Всё. Досье будут. Пока выбирай место для сборочного ангара.

– Хорошо. Ну, я пошел?

– Зарплата месячная будет – как у начальника прокатного завода, подумай, надо ли тебе на боевые ходить. – сказал Палыч и подмигнул напоследок…

Я не захотел ехать домой, рванул в магазин снаряжения, взял там шлем и очки и понёсся на базу. После слов Палыча мне стало любопытно, что же за интерес такой к моей персоне за далёкие горы. Может, я не просто так попал сюда. Как бы то ни было, спустя несколько минут я уже снова поднялся в воздух.

Тот, кого я искал, даже и не думал прятаться. Пока я был в небе и неспешно составлял для себя полётную карту, настал вечер. И возле Ростока в лесу я приметил довольно здоровый костёр, на фоне которого виднелась большая фигура. Пара проходов – и я кое-как посадил самолёт на поляну. Хватит ли этого, чтобы взлететь, я не знаю, но то, что разговор будет занятным – я уверен.

Мотор прекратил рычать, я выпрыгнул из самолёта и подошёл к огню, мохнатая рука протянула мне миску похлёбки, моя в ответ отдала сухпай из БМВ.

– Я знал, что ты придёшь. Чувствовал, но чтобы по небу, человек, признаю, ты меня удивил.

– Привет Когхур. Есть дело.

– Думаю, дело твоё может подождать, а вот ужин – нет. Жуй. Потом поговорим, может быть, я тебе что-то смогу показать даже, если ты захочешь.

– Хорошо, очень вкусно, – ответил я, пробуя прожевать большой кусок мяса.

Мой новый знакомый, на самом деле, ожидал меня, куски у него в тарелке были гораздо больше моих, но это не мешало ему чавкать ими без зазрения совести.

– Когхур, не хочу обидеть, но ты не мог бы так не наслаждаться приемом пищи. Не столь громогласно.

– Постараюсь, – после этого чавканье уменьшило свой звук.

– Спасибо большое, с детства не люблю чавкающие звуки и людей. Иногда так и тянет им дать погрызть кирпич, или ещё что, лишь бы прекратили.

– Я, просто, так привык, когда челюсти могут размолоть любые кости, про звуки как-то не печёшься, – ответил мой собеседник.