Иной Сталин

«1. Назначить т. Таля первым заместителем ответственного редактора газеты «Известия ЦИК СССР».

2. Оставить 2-м заместителем ответственного редактора т. Селиха, а 3-м по хозяйственной части — т. Медведева.

3. Поручить тт. Талю, Стецкому, Мехлису и Ежову привести в порядок аппарат «Известий», в частности секретарский аппарат «Известий».

4. Коллегиальную систему руководства газетой ликвидировать.

5. 14 августа доложить о результатах»[319].

Тем самым Б.М. Таля назначали «под» Бухарина, для установления абсолютного контроля за работой и пока ещё занимавшего свой кабинет ответственного редактора, и редакционного аппарата, который, учитывая суть проекта новой конституции, предстояло подвергнуть основательной чистке.

Но последнее в установленные сроки выполнить не удалось. Лишь два месяца спустя, 5 октября, ПБ утвердило внесённое Талем решение о самом важном, «номенклатурном» увольнении из редакции «Известий» старого троцкиста, всё ещё занимавшего довольно солидную должность, Л.С. Сосновского. Его снятие Таль обосновал по-прокурорски: «Сосновский стал буквально собирателем контрреволюционных анонимок, гнусных пасквилей на советскую власть, собирателем просьб и жалоб арестованных и осужденных контрреволюционеров, особенно троцкистов, в том числе и осужденных за участие в террористических делах»[320].

С самоубийством Томского, практическим лишением Бухарина права принимать самостоятельные решения отдел печати и издательств потерял свою изначальную роль идеологического цензора в условиях, когда в данной сфере действовали видные бывшие оппозиционеры. И потому с уходом из него Б.М. Таля пост заведующего практически автоматически — ибо был следующим на ступенях иерархической лестницы — занял ответственный редактор «Правды» Л.З. Мехлис.

Но самые важные по значимости кадровые назначения, вскоре круто изменившие ход событий в стране, состоялись лишь месяцем позже, 25–29 сентября. В те самые дни, когда Сталину и пришлось принять наиболее трудное и ответственное решение — о военной помощи Испанской республике. Тогда были оформлены те назначения, которые должны были не только обеспечить полулегальный (во всяком случае, оставшийся тайным для граждан СССР) характер операции, но и предотвратить использование её для политической борьбы с группой Сталина.

Началось же всё с очередной шифротелеграммы, направленной 25 сентября в Москву Сталиным и Ждановым: