Иномирье просыпается

Год за годом бестолковые школяры, лишённые подобных исключительных дарований, безнадёжно блуждали по замку, не в силах найти нужный класс. Наставники отыскивали их по жалобному мяуканью.

Ковена постигла та же участь.

Направляясь в мастерскую Эркенбальды, он точно следовал указаниям Убара: поднялся из большого зала по лестнице, прошёл по коридору с синим ковром, повернул налево у тусклого витража, нырнул в портал «Калисто», свернул в другой коридор с разбитой скульптурой кота-мага, затем направо, потом налево, шагнул в портал из жёлтого песчаника и… Тут он понял, что нужно было записать весь маршрут.

И окончательно заблудился, оказавшись в незнакомом узком коридоре.

Торбоход, который он взял с собой за компанию, изображал розового фламинго, стоя на одной металлической ноге.

Из-под ковра пахло старым навощённым паркетом.

Догорающие огоньки свечей в канделябрах не решались подсказать ему правильный путь. Он не мяукал, не звал на помощь, просто тыкался наудачу то в одну, то в другую дверь, изучал замок, тревожа паутину в тёмных углах.

За одной из дверей он столкнулся нос к носу с зубастым когтистым чудищем. Боязливо его обнюхал. Вежливые коты так не поступают, но что поделать. Должно быть, это дракон или химера. На нём блестела чешуя. Ковен чуть не взвыл от ужаса, когда заметил, что из темноты на него смотрит множество глаз. В тёмном классе было полно котов и кошек! На него тут же обрушился водопад упрёков: непрошеный гость вторгся в аудиторию посреди лекции.

Старенький профессор, рассмотрев значок у него на ухе, стал сердито ему выговаривать:

– Безобразие! Школярам нечего делать на занятиях по монстроанатомии! Нос не дорос! Возвращайтесь восвояси, юноша!

Ковен так не понял, кто сопел громче: профессор или дракон. Однако сварливый старичок хоть и ворчал, но всё-таки пожалел его и указал дорогу к мастерской. И тот помчался со всех лап в указанном направлении.

Он твёрдо решил, что отправится к главе факультета механиматики один.

– А как же мы? Мы просто поддержать тебя хотим! – уговаривала его Брайна.

Её горячность растопила бы даже лёд. Но Ковен решительно отказался. Если помочь ему невозможно, пусть новые друзья хотя бы не узнают по жалкому виду и потускневшей шерсти о крушении всех его надежд.

Свернув в сотый или тысячный коридор, Ковен оказался перед гигантской дверью, украшенной шестерёнками всех размеров, среди которых почти затерялся символ механиматики.

«Её ни с чем не перепутаешь».

Как только Ковен приблизился, створки стали раскрываться. Наложенное заклятие сразу отозвалось на его присутствие. Внутренность мастерской появлялась перед ним постепенно. По спине побежали мурашки. Он почувствовал себя малым котёнком, который впервые открывал для себя чудеса этого мира. Хвост от волнения ходил ходуном. Невероятно! Такого он и вообразить не мог во время странствий по коридорам. Даже торбоход задрожал от восторга.

Мастерская занимала всю башню сверху донизу. Каждого, кто переступал порог, встречал запах дерева, металла и машинного масла. А ещё пахло мятой – верный признак, что мастерская содержалась в чистоте. Её хозяйка явно заботилась о чутком обонянии возможных посетителей. Таково первое правило механиматики, и ему следовали неукоснительно.

С каждым шагом его глаза изумлённо раскрывались от всё новых и новых странных устройств и всевозможных сверкающих инструментов, которых днём с огнём не сыщешь. Даже самый опытный механик ломал бы над ними голову всю жизнь. И всё же без таких невероятных приспособлений прогресс в механиматике был невозможен – это он ясно осознавал.

Порядка в мастерской не было никакого. Здесь царил полный хаос.

Повсюду громоздились незаконченные проекты – свидетельства того, что в мастерской кипела работа. Да, механиматика не терпит чистоплюев. Когда всё начищено и разложено по полочкам – пиши пропало. Упорядоченность в таком живом деле – признак творческого застоя, отсутствия вдохновения, внезапных озарений, неожиданных решений.

Ковен знал это по собственному опыту. Его мастерская на ферме со стороны казалась сущей помойкой. Ни родители, ни братья с сёстрами не решались туда войти из опасения, что на голову свалится медная труба или посыплется град гвоздей. А он себя там чувствовал как рыба в воде. Отдельные детали, обломки, обрывки пергамента с поспешно накарябанными записями подстёгивали воображение.

Возле шкафа с трактатами по механиматике Ковен заметил свалку автоматонов. Вернее, того, что от них осталось. Глава факультета, очевидно, чинила и собирала их.

– Добрый день, – поздоровался Ковен, понимая, что здорово опоздал. – Я школяр Ковен. Меня прислал к вам Ксантос.

В ответ тишина.