Иномирье просыпается

– Не хватало нам второго обжоры! – заметил Лексиос.

– Не говори так, Сирения может обидеться, – поджав губы, сказала Брайна.

Сирения даже усом не повела. Она занималась с Ризу, своим Зародышем, забавным существом, похожим на бельчонка, который тащил и прятал всё, что попадалось в лапы. Только что он пополнил свою коллекцию большим винтом, вытащенным у автоматона.

– Не огорчайся, Брайна! Вечером испечёшь новые!

– Испечёшь новые?! Так-то ты передо мной извиняешься?! – возмутилась Брайна.

Пушнис, Зародыш Брайны, ещё пушистее, чем она сама, тоже сделала обиженную мордочку. На первый взгляд она казалась просто небесно-голубым шариком, в котором можно было едва разглядеть умильные глазки. А вот лапки и нос нужно было ещё поискать в голубом пуху, так они надёжно в нём спрятались.

– Но…

– Не смей мне говорить, что вечером испеку! Бонифас предупредил: Аман что-то заподозрил. Не удивлюсь, если он уже сторожит кухню, чтобы духу моего там не было. И потом, это ты должен научить своего Зародыша слушаться, а не я – исправлять его глупости.

Что правда, то правда, Черномордик делал всё что вздумается. Он был очень упрямым. Ковен одёргивал его и вслух, и мысленно – ничего не помогало.

Но нельзя сказать, чтобы так себя вёл один Черномордик.

После колдовства на лужайке Насест стал похожими на ярмарку. Всюду орудовали Зародыши, а хозяева сбивались с ног, чтобы как-то с ними справиться. Подмастерья смеялись над ними от души, их-то подопечные появлялись только по их приказанию и вели себя образцово, неодобрительно поглядывая на неугомонную молодёжь.

Четверо друзей пришли в восторг, впервые увидев талисманы своих старших товарищей. До чего же они были разными и по виду, и по характеру! Подумать только, все они были тут, с ними рядом с самого начала, так что невольно в голову закрадывалась мысль: сколько же ещё невидимых тайн прятал замок?!

Чтобы приручить Зародышей, требовалось немалое время, а сейчас не о чем говорить: прошло всего два дня!

К тому же накануне все школяры настолько устали, что могли только есть и спать. А в замке тем временем уже началась подготовка к Шамониосу. Готовилось нечто грандиозное. Замок, обычно сосредоточенный на своей внутренней жизни, во время празднества позволял себе роскошь напомнить всей округе (впрочем, без особой надобности) о своём могуществе и величии. Приезжали даже гости. Избранные, тщательно отобранные, с необычайно высоким авторитетом персоны получали очень тёплые приглашения.

Предпраздничная лихорадка росла день ото дня.

В парке автоматоны развешивали на деревьях гирлянды из листьев и цветов, превращая голые ветки в цветущие. Мало того, с наступлением ночи деревья светились волшебным светом благодаря искусно спрятанным фонарикам. Свечи внутри замка поменяли цвет – они стали красными и золотистыми, как осень, что царила за окнами. Подмастерья и мастера по многолетней традиции украшали холл и столовую изумительными деревянными фигурами, вырезая всевозможных чудовищ, живущих на континенте.

Некоторые школяры, которые не завалились спать – а таких было очень мало, – наблюдали за приготовлениями издалека, чувствуя изнурительность повсеместных хлопот и радостное возбуждение праздника.

Ковену так и не удалось уснуть. И дело не в предпраздничных хлопотах. Мысленно он всё время писал письмо родителям, сообщая о замечательной новости.

«Мне удалось заклинание призыва», – повторял он про себя.

Никогда ещё он столько не мурлыкал, потому что никогда ещё не был так горд и счастлив. Первая четверть подходила к концу, и он всё ещё находился в замке и учился. Это он-то, который два месяца тому назад не отрывал лап от молотилки. Немыслимо. Невероятно. Постепенно он переставал бояться, что однажды откроет глаза и поймёт, что видел замок во сне.

Сердце Ковена замирало от счастья и восторга. Он благодарил удачу, которая подарила ему Черномордика. Потому что… Потому что он чувствовал его рядом, даже если не видел.

Когда они вернулись в замок, Говард сказал:

– В ближайшие дни вы и ваши Зародыши будете приручать друг друга, на это потребуется время, для каждого – своё. Вы должны привыкнуть к их присутствию. Вас ждут удивительные перемены!

Для Ковена перемена была особенно серьёзной.

Он же здесь был один-единственный туполап. Мало того, ещё и кот с чешуёй. Никто в замке не мог понять, о чём говорит эта его особенность. Но особенность была, и он её ощущал. Ощущал внутри и вовне, среди окружающих котов, несмотря на дружескую приязнь и похлопывания. Его особенность подразумевала одиночество.

После удачного заклинания призыва чувство одиночества у Ковена исчезло. На сердце стало тепло. Появилось ощущение присутствия, похожего на дыхание, – присутствия собеседника. Деликатного, понимающего. Постоянного.

Ковен устал от мысленного письма и решил немного размять лапы. Замок стих. Хлопоты последних недель утомили всех, даже автоматоны. Они скрипели всё громче и громче.