Иномирянка для генерала

— У меня есть сила Рагнара! — исходив вдоль и поперек ту часть островка, где мы находились, я несколько раз тряхнула Легро за плечо и прикусила губу, не сдержав ироничной усмешки, — С его магией я смогу взять камень. — Ты что? — Шульский осторожно накрыл ладонью мою руку и мягко улыбнулся, глядя на меня, как на сумасшедшую, — В тебе совсем немного магии, какие-то крупицы. — Да давай хоть попробуем, что мы теряем? — Ну, — граф стряхнул мою ладонь, и, развернувшись, созидательно ткнул пальцем мне в плечо, — Можем потерять тебя. Сгоришь на моих глазах и я буду мучаться кошмарами еще очень долгое время. — Может это будет стоить… — прошептала очень тихо, внезапно осознавая, что готова пожертвовать собой ради ближних, — …будет стоить того… — Что, прости? — Шульский склонился ко мне, — Не расслышал. — Я говорю, давай посмотрим… — мой шепот стал чуть громче, а руки предательски задрожали, — …посмотрим на камень… — Ева, ты побледнела, — граф тревожно вглядывался в мою перекошенную физиономию, и положив прохладную ладонь на горячий лоб, озадаченно поинтересовался, — Ты горишь, тебе плохо? — Кажется, камень судьбы просыпается, — Ро даже не сдвинулся с места, продолжая вертеть в руках остатки от театральных фигур, — Все нормально, в нем не осталось зла, возможно, он хочет что-то показать тому, в чьей крови магия его бывшего носителя. Легро тихо кашлянул и осторожно уложил мою многострадальную голову на колени, перебирая короткие пряди волос между пальцев. А я в это время бездумно смотрела на небо, которое почему-то стало звёздным и тёмным, словно наступила глубокая ночь. Мои губы приоткрылись, и сама того не осознавая, я позвала Рагнара по имени, будто надеялась, что вновь увижу. Звезды безмолвно наблюдали, как по моим щекам текли слезы удушливой, горькой печали. На темном небосклоне я видела обрывки чужого прошлого, но отчего-то казалось, что имею к чужим судьбам прямое отношение, и от этого становилось еще тоскливее. Молодая девушка, чье лицо было скрыто тканевой маской, но в которой я отчетливо видела Лайю, мать Рагнара, неуверенно принимала из юношеской руки чашу с бордовой жидкостью. В воздухе стоял удушающий запах крови и пряных трав. Две смерти нашли на ее руках последнее пристанище, а тело исчезало, превращаясь в пепел. Она горько плакала, умоляя спасти ее сына в будущем, а одиннадцатилетняя я, смотрела на нее с немым шоком, не понимая, что происходит. Почему эта странная женщина прикасается к моему лбу, а родители этого даже не замечают? Увлеченные разговором с соседом, который прогуливался с собакой в городском парке, они не смотрели в мою сторону. А незнакомка уже рыдала во весь голос, раскаиваясь во всех грехах, и клялась помочь в начинаниях. Я даже не помнила встречу с Лаей в детстве, до этой минуты, будто она напоминала о себе таким странным образом. По правой белой дороге я шла с Рагнаром за руку и была счастливой. По левой черной дороге шла одна и была несчастной и сломленной. Справа была я, в будущем, где есть Рагнар. Слева была я, в будущем, где нет Рагнара, и никогда не было. В счастливом будущем мы справились со всеми невзгодами и построили крепкую, счастливую семью. В несчастливом будущем я умерла молодой от руки своего возлюбленного. Рагнар умер от руки Стейн-Каннета, признанный предателем. Катапей-Катафа не был сыном королевы Мэгарис, жены короля Лаур-Катона. Его матерью была одна из монахинь с острова свободы. Она путешествовала по миру в поисках знаний, которые помогли бы им уничтожить мир с помощью камня судьбы. Знакомство с королем Разии стало триумфальным — она стала его тайной любовницей, получила доступ к неограниченным знаниям королевской библиотеки и родила сына, которого видела в будущем королем нового мира. Новорожденный принц остался под опекой отца, а монахиня вернулась обратно на остров. Она приходила к мальчику во снах, учила всему, что знала сама. Твердо знала, что ее сын — кровь и плоть тёмных сил, — встанет на верный путь и сыграет важную роль в создании нового мира. Так и случилось. Юный Катапей-Катафа опаивал свою телохранительницу, молодую иномирянку Лайю, особым кровавым отваром, который подчинял волю, ум и разум.

План был продуман его матерью еще давно, но стал приводиться в исполнение, после того, как Рагнар забрал с собой камень судьбы. Должны были погибнуть Артур Ларсен и Лаур-Катон, которые в будущем могли бы сильно помешать Катапей-Катафа менять судьбу всего мира. Лайя, у которой появилось чувство осознания произошедшего, в спешке вернулась в свой мир, едва ли не сгорая в агонии от безудержной тоски по любимому мужчине, которого убила собственными руками. В том мире остался единственный сын, которого она очень любила, но почти никогда не приходила к нему, боясь привязаться, и считала, что никогда не сможет покинуть его из-за своей привязанности.