Инопланетяне и инопланетные общества. Руководство для писателя по созданию внеземных форм жизни.

Итак, какого же рода взаимодействия могут происходить между людьми и инопланетянами (или между различными видами инопланетян)? Я могу рассмотреть лишь некоторые из возможностей, о которых подумали другие, и надеюсь, что это побудит вас подумать о каких-то других. Иногда те, кто хочет стать писателем, спрашивали меня: «Какие сейчас есть животрепещущие темы?» Я отвечал им, что они должны руководствоваться другим вопросом; мне интересны не повторения того, что уже сделали другие, а что вы можете сделать такого, что развернёт мой разум в таком направлении, которое мне раньше и в голову не пришло бы.

Взаимодействия между людьми и инопланетянами могут происходить на уровне отдельных людей, целых культур, или и того, и другого. Они могут быть биологическими, культурными или и теми, и другими. Я предлагаю свои примеры не в каком-то определённом порядке; в конце концов, это не одномерный континуум.

Взаимодействия на уровне индивидов

Эти взаимодействия с чувством близости, которое подразумевает это слово, могут протекать как тихие маленькие истории, в которых участвует всего лишь одна пара существ, или же могут быть отдельным моментом чего-то гораздо более масштабного. (Разумеется, в масштабных произведениях такие моменты необходимы, чтобы помочь сделать всё происходящее «реальным» на том уровне, который отдельные читатели могут применить лично к себе.)

Хорошими примерами «тихих маленьких историй» будут «Смерть в доме» Клиффорда Саймака, где фермер забирает к себе домой умирающего инопланетянина; и «Через всё небо» (“Across the Sky”) Марка Рича, где человеческая девушка и одинокий инопланетянин на скамейке в парке делятся друг с другом частичками своих очень разных путей взросления (она теряет зуб, он теряет часть своей памяти).

Мои «Грехи отцов» и «Спасательная шлюпка Земля» охватывают действия огромного масштаба: целая галактика становится непригодной для жизни; один вид спасает другой, перемещая всю его планету в другую галактику, при этом неизбежной частью цены за такое выживание являются массовое вымирание и огромная вина. Но одна из моих любимых частей — это короткая сцена из одного абзаца в «Грехах…», где Сэнди, единственный человек, старающийся изо всех сил лично узнать посла кийра Белдана,

...показала Белдану свой гобой как один из грубых человеческих аналогов его музыкальной дудочки. Он внимательно наблюдал и слушал, как она разогревалась несколькими быстрыми гаммами и арпеджио, а затем начала одно соло для гобоя из медленной части симфонии Малера, которую он слышал. На половине произведения он вдруг достал свою дудочку и начал подыгрывать, импровизируя партию, которую Сэнди никогда не слышала, но которая была на удивление гармоничной. И когда партия Малера вернулась в оркестр, она поймала себя на мысли, что тоже импровизирует, лишь бы не останавливаться. Больше минуты они играли вдвоём, слушая друг друга и создавая контрапункт, который был очень музыкален, — по крайней мере, для Сэнди. Затем, отчасти боясь, что она больше не сможет выдерживать это, она довела свою партию до конца, и Белдан поступил так же. Они закончили вместе. Ещё минуту Сэнди сидела, почти задыхаясь от восторга по поводу того, что, как ей думалось, они сделали, но спрашивать об этом она боялась. Наконец Белдан сказал: «Всё было очень хорошо», — и она поняла, что всё сделала правильно.

Конечно, не все взаимодействия на уровне индивидов — это тихие и особенные моменты единения. У Альфреда Ван Вогта в «Сотрудничай — или…!» (“Cooperate—or Else!”), а позже — в романе «Враг мой» Барри Б. Лонгиера это вопрос жизни и смерти. В каждом из этих случаев человек и инопланетянин из враждующих культур должны сотрудничать, чтобы выжить, оказавшись вдвоём во враждебном мире.[41]