Инопланетянка его мечты

Театр абсурда. Учитель пытается объяснить нерадивой ученице, как надо правильно быть девственницей, сам же при этом в глубине глаз желание прячет. Благородство чуждо этой душе, но напускное благородство греет гордыню.

– Так она сохранит свое достоинство.

– Что такое достоинство? – продолжила искренне любопытствовать я.

Бурый расхохотался:

– Так вот чем пользовалось это чудовище? Что он тебе говорил?

– Ничего. Языку вашему учил. Я только спросила, почему Сити называет меня Могуэй, но все равно не поняла.

Как и ожидала, Бурый развеселился окончательно.

– Не обижайся на нас. Посиди пока тут. Скоро он потеряет доверие семьи, и я тебя выпущу. Увидишь настоящих людей этой страны.

Я вновь не проявила любопытства, только равнодушие. Лишь когда за Бурым закрылась дверь, я склонила голову и позволила себе прикрыть глаза и тихо выдохнуть.

Потеряет доверие семьи Вангьял, потеряет доверие и возглавляемая им организация. Только сейчас не время для подобной чистки, армия Кобольда у ворот. Скорее всего повстанцы заключили договор с кем-то из господ сильных Лхасы, а тот в свою очередь заключил договор с Кобольдом или с кем-то из соратников Кобольда. Не думаю, что общая схема государственного переворота в сложившихся условиях окажется сложнее. Власть в руках одной семьи. Все, что нужно заговорщикам, – избавиться от этой семьи. Но для начала избавиться от тех, на кого семья опирается. Вангьял будет не один такой, кого уберут или дискредитируют.

Я задумчиво постучала ногтями по полу. Моему воину силы никак нельзя было терять власть, не сейчас. Нужно было что-то предпринять. Там, за железной преградой, отделяющей меня от свободы, был узкий коридор с лестницей. Охраны возле двери не было. Бурый всегда заходил сам, и снаружи нас никто не закрывал. Я встала, подошла к двери и несколько раз со всей силы ударила по ней кулаком, затем, спустя пару минут, еще раз и еще. И так до тех пор, пока не скрипнул тяжелый железный засов. Железный монстр приоткрылся, и оттуда на меня взглянули бледно-желтые глаза широченного низкорослого детины:

– Что?

Детина был растерян, но в большей степени недоволен. В его обязанности слушать претензии заключенной не входило.

– Что это? – тоненько пропищала я и указала в угол своей камеры.

Парень отвлекся на мгновение. Мозг человека так устроен. С физиологией не поспоришь. Этим-то я и воспользовалась. Его секундной реакции мне хватило, чтобы нанести удар в гортань. Новое замешательство противника я использовала, чтобы ударить в солнечное сплетение и пах. Распахнула дверь, убедилась, что тихие хрипы не привлекли других повстанцев, ухватила парня за шикарную шевелюру и с размаха впечатала лбом в стену. Не один раз. Не слишком честный поединок, но большинство женщин и не созданы природой для честных поединков.

Осторожно уложив парня на пол, я уволокла его в дальний угол своей темницы, заправила выбившиеся пряди под платок, выключила свет и крадучись поднялась по лестнице. В длинном узком коридоре было пусто. По правую руку, возле входной двери слышались голоса. Я направилась в противоположную сторону, выяснить, что скрывается за пятью входными проемами, как две капли воды похожими на тот, из которого выбралась я. Это оказались такие же камеры, только расположенные на одном уровне с коридором. Все пустые. Спрятавшись в ближайшей к своей камере, я завизжала. Звук получился не громкий, но внимание привлек. Голоса смолкли мгновенно, и господа ринулись на звук. И снова мне на руку сыграл человеческий мозг. Все как один побежали к товарищу в отключке.

Рысцой я промчалась мимо лестницы, к заветной входной двери. На мою удачу, а здесь я оперлась исключительно на удачу, дверь была заперта изнутри на знакомый засов. Рычаг повернулся легко и бесшумно. Я выскользнула в грязный переулок и стремглав понеслась на оживленную улицу. Благодаря мужскому платью затеряться среди здешней толпы, даже с моим внешним видом, стало несложно. Бледный больной мальчишка-подросток.

Расталкивая людей локтями, я бежала, как можно быстрее в простом стремлении убежать как можно дальше. Это все, что я в сложившихся условиях могла сделать. К счастью, охрана не была готова к подобному повороту событий. Бурый своими посещениями моей темницы и настроением после этих посещений сам усыпил их бдительность. Предположу, что они готовы были отражать нападение и даже умереть, защищая товарищей, а вот ловить меня они были готовы лишь первые пару часов.

Убедившись, что преследователи отстали, я поймала первого попавшегося прохожего и хриплым скрипучим голосом спросила, где дзонг. Для большей убедительности, дабы добропорядочный гражданин не запомнил мою внешность, довольно отвратительно кашлянула ему в лицо. Бедняга зажмурился, указал мне пальцем направление и, вырвавшись из моей цепкой хватки, побежал прочь.