Инопланетянка его мечты

– Ты будешь моей женщиной? – спросил он мягко.

Я растерянно уставилась на того, кого мы все считали деспотом, кого мечтали убить.

Почему я? Я уродливая.

– Ты очень красивая, – не согласился с моими мыслями Вангьял.

У меня будет семья? Дети? Как положено у свободных людей? Я задумалась и сразу поняла, что все не то, не этого я хочу. Я хочу любить.

– Я люблю тебя, – прошептал он мне на русском. – Люби меня.

Я вздохнула и осознала, что этот мужчина потрясающий, а пронизывающий холод его глаз всегда был лишь иллюзией, маской, предназначенной для… Для чего? Я положила руку на землю рядом с собой ладонью вниз, и от тепла моего тела бурьян погиб. Я рассмотрела мощенную камнем дорожку, а по обе стороны от нее распустились цветы. Я люблю морские розы. Миниатюрные лазурного перелива бутоны склонились к лицу воина силы. Ожил мой водопад, а под старой сосной зацвели ландыши.

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Электроника начала медленно увеличивать яркость освещения.

Не ожидала, что мозг продолжит достраивать недавний сон о судьбе девочки из приюта в Лхасе. Хотя сейчас это было не моделирование, а диалог подсознания со мной. Я нахмурилась, детально припоминая неухоженный внутренний сад в доме Вангьяла. Я никогда прежде не спрашивала, в чем причина запущения. Нанять садовника обеспеченному человеку труда бы не составило, тем более брату цанпо. Понятно, что в версии подсознания речь шла о жизни самого воина силы и о тех переменах, которые я внесла в нее, но про реальный сад тоже было бы интересно выяснить.

Я огляделась. Вангьяла в каюте не было, его нижнего белья тоже. Оба скафандра, аккуратно сложенные, лежали на кресле. Я вытащила руки из-под одеяла и потянулась. Он еще и меня укутал, прежде чем уйти. Вспомнилось слово «конфетка» и чувство безграничной нежности.

Я поднялась, сходила в душ, оделась и вышла в коридор.

– Мак, где гость?

– В рубке, – тут же откликнулся истребитель.

Я несколько удивилась такому повороту. Как Вангьял прошел в центр управления кораблем без меня – хороший вопрос. Говорила ж, черт желтоглазый впишется в мой мир играючи и со свойственной ему царственностью.

– Мак, сколько я была в каюте?

– Шесть, сорок три. Сказать точнее?

– Нет, не надо. – Я вздохнула. Вангьял тут немало времени провел в одиночестве, вынужденный сам себе искать занятие. Интересно, что нашел в итоге?

Оказалось, немало так нашел. Он сидел в кресле капитана в наушниках, сосредоточенно рассматривал что-то на экране и повторял названия цветов на русском. Мое появление он заметить не успел, так что я получила возможность тайком поизучать идеальный профиль и поведение в мгновения без его Могуэй рядом.

– Мак, не говори, что я здесь, – на всякий случай прошептала я. – Молчи, пока не обращусь.

Я с усмешкой оглядела темный затылок, знакомое черное платье и стакан апельсинового сока в подлокотнике. Итак, Бенкендорф, толком не зная языка, умудрился уговорить инопланетный военный истребитель выдать ему еду, одежду и курс русского. Причем последнее Мак точно создал специально для гостя. Во внутренней памяти языковой обучающей программы не лежало, а до межпланетной сети отсюда было ох как далеко. Скрыть восхищение разумом этого невероятного человека я бы сейчас просто не смогла.

Внутри головы будто что-то щелкнуло, переключилось, и я увидела Вангьяла впервые. До этого мгновения он жил в моих мыслях и воспоминаниях таким, каким я его воспринимала через призму своих же эмоций, когда увидела его на коне, когда проснулась в его доме, когда занималась с ним любовью или в поезде открыла его истинное лицо и заметила его насмешки над моим снобизмом. Но все это был не он, это было мое отношение к нему, мое восприятие некоторых граней его личности – все тот же свойственный мне в то время эгоизм.

Волосы спадали ему на лоб, и он постоянно убирал их назад. Верхние кончики ушей у него были округлые, довольно длинные и очаровательно топорщились в стороны, придавая его суровой красоте мальчишескую мягкость. Он часто ухмылялся на одну сторону, поэтому справа возле рта у него жили две тонкие морщинки, запомнившие эту сексуальную обворожительную привычку. Длинные, тонкие пальцы на руках выдавали человека, чьи предки не занимались тяжелым физическим трудом. Движениями он напоминал большую хищную кошку, сейчас расслабленную, занятую важным делом. Перед внутренним взором ожили видения его обнаженного смуглого тела. Мои руки на его груди выглядели светлее при дневном свете и совсем белыми в сумраке – мне нравился этот контраст. Даже не так. Желание накрывало меня при одной лишь мысли об этом контрасте.

– Женщина, я так ничего не запоминаю, – проговорил он.

Я рассмеялась:

– Давно заметил?

Он остановил воспроизведение, снял наушники и развернул ко мне кресло.

– Нет.

Я удивленно выдохнула формулировке ответа на русском. Он улыбнулся:

– Почему ты никогда не говорила, что в твоем языке совсем иная конструкция «да – нет»?

– Ну, я же только гость в твоем мире, а не центр вселенной.

Вангьял рассмеялся, даже на спинку кресла откинулся, так его насмешил мой ответ.