Инопланетянка его мечты

Как только входное устье откроется, пограничникам станет известна судьба специального борта тридцать пятнадцать. Как только мы выйдем из норы, данные из журнала Мака уйдут во внутреннюю сеть. И все, и мне останется только надеяться на адвоката. Раньше я просто переживала за судьбы Вангьяла и его планеты, теперь же перед сном воину силы приходилось бережно массировать мне затылок, гладить плечи и спину, избавляя от страха и напряжения. Я проходила тренинги, подготавливая психику ко всевозможным нештатным ситуациям, благодаря чему, собственно, и смогла перенести потерю экипажа и длительное пребывание в незнакомом, часто враждебном, социуме. Но вот к такой ответственности не готовилась. Я невесело усмехнулась, осознавая очередную свою глупость. Увидела лошадей, людей, их мышление и неразвитый социум, общалась с эмпатами, и ни разу умная инопланетянка не задалась вопросом их происхождения. Столько животных наблюдала, и среди них не было ни одного примата, хотя именно приматы, наравне с птицами, легко приживаются в городах. Какова вероятность, что человек на этой планете появился в качестве единственной выжившей ветви одного отряда? К тому же та своеобразная моноэтничность, к ней у меня тоже вопросов не нашлось, кроме поверхностного «есть ли другие». Но и тут я в подробности не вдалась, а стоило бы. Вангьял пояснил, что другие – это вид разумной ветви морских млекопитающих, ведущих кочевой образ жизни. Чу, как называют их в Лхасе, не вступали в контакты с людьми, более того, агрессивно реагировали на любое сближение с человеком. Воин силы с печалью признал, что у чу на то были причины веские: моряки столетиями убивали несчастных ради их мозга, который у богатых считался чудодейственным средством для потенции.

Сино-тибетская языковая семья – вот что я пропустила.

Две тысячи лет, с точки зрения современного человека, срок не долгий, всего тринадцать полных жизней, но довольно губительный для общечеловеческой памяти о народе, чьи души тихо, без следа растворил космос. После катастрофы, перекроившей внешний облик Земли, от огромного древнего пласта культуры, добровольно ушедшего во Вселенную со своими традициями и скарбом, остались лишь редкие археологические находки, реконструкции да базовые языковые структуры в памяти военного истребителя, случайно рухнувшего на планету, где жили потомки того самого народа. И конечно, сформулировать верные вопросы сначала себе, а затем искусственному интеллекту решила не я. Вангьял меня успокаивал, уверяя, будто это Мак сам подтолкнул его к важным открытиям, но я-то прекрасно понимала, что мозг корабля работает так, как работает, и верные вопросы начали оформляться в голове этого мужчины задолго до встречи с истребителем.

– Забава, – отвлек меня от рефлексии Мак, – мы готовы к переходу.

– Ну давай, – вздохнула я, тихо дала команду «старт» и вывела изображение с внешних камер на центральную консоль.

Вангьялу нравилось наблюдать за процессом скачков. Качество изображения было великолепным, но я точно знала, что время от времени воин силы грустил, не имея возможности созерцать космическое пространство вживую. Думаю, он надеялся на некие окна. В гражданских судах были окна, целые смотровые площадки, на станциях развлекательные комплексы с видом на пылающие звезды и, конечно, лифты, но обо всем этом я умолчала. Хотелось устроить ему путешествие и увидеть реакцию лично.

Буквально через минуту после выхода из устья Мак поймал входящий сигнал.

– Сержант Карачевская, личный номер К324156В3, – холодно обратился ко мне незнакомый женский голос на русском.

– Мак, – позвала я истребитель. – Это закрытый канал? Какое ведомство?

– Канал закрытый, на второй вопрос ответить не могу. Права доступа к данным имеет только капитан.

– Я исполняю обязанности капитана.

Но, конечно, я знала, что мне ответит упрямая железка.

– Гражданские лица на контрактной службе не имеют доступа к этой информации.

– Тогда включи видеосвязь на панели пилота.

На меня взглянули внимательные зеленые глаза.

– Так точно, – равнодушно ответила я, изучая внешний облик собеседницы в надежде определить ее ранг и ведомство, но тщетно. Простого кроя серое платье, молодой облик, дорогое каре с тигровым окрасом и браслет персональной станции из вороненой стали на левом запястье – вот и все отличительные черты. Достаток определю, все остальное придется искать в ее речах и движениях.

– Вы переходите под командование капитана Юдина. Борт сорок пять шестьдесят сопроводит вас до станции на Эфире.

Я постаралась сохранить непроницаемое выражение лица.

– Вынуждена отклонить переход.

– Отклонить? – Озадаченной собеседница не выглядела, скорее несколько заинтересованной.

– Приказа о переводе, заверенного контр-адмиралом Беликовым, не поступало.

В зеленых глазах промелькнуло раздражение.

– Приказ о переводе поступил от меня.

– Прошу простить, – все так же невозмутимо продолжила я. – У меня нет доступа к этой информации.