Инопланетянка варвара

Солнца восходят на противоположной стороне неба, распространяя молочно-бледный свет в этот мир, который никогда не будет достаточно мощным, чтобы расплавить этот снег. Несмотря на то, что их два, они — лишь маленькие светила в небе, и я отчетливо понимаю, что Не-Хот (как я привыкла называть эту планету) намного дальше в своей солнечной системе, чем Земля от Солнца. Возможно, поэтому здесь всегда так холодно. Когда я добираюсь до ручья, то чувствую в воздухе слабый запах тухлых яиц — серу. Это — горячий источник, чем объясняется, почему это — проточная вода, а не замерзший кусок льда. Джорджи упоминала, что видела некоторые из них, когда путешествовала с Вэкталом. Я должна быть рада, что источник достаточно теплый, потому что в противном случае эта планета была бы куда более неприветлива.

Берега ручья мутные, но плавные, и я скольжу вниз к самому краю воды. Запах серы здесь гуще, но вода синяя и приятная. Интересно, могу ли я поплавать? Побеги бамбука высотой, по крайней мере, в десять футов и выступают из воды вроде беспорядочно понатыканных зубочисток, и я наклоняюсь над голубой водой, дотягиваясь к тому, что ближе всего. Я вытащу его и посмотрю, насколько крепкий материал. Если он настолько легкий, как я подозреваю, то из него, должно быть, может получиться…

— ЛИЗ! — знакомый голос ревет, и я соскальзываю к берегу, чуть не оказавшись в воде.

Рáхош. И он, этот придурок, почти заставляет меня скорчить рожицу растению в ручье.

— Черт тебя дери, можешь на меня не орать, когда я стою над водой? Я…

Я задыхаюсь, гневные слова умирают у меня в горле. На другом конце моей палки какая-то жуткая морда с глазами навыкате и большими, зазубренными клыками. Оно напоминает одно из тех чудовищных существ из глубоких, темных пространств океана — за исключением того, что это находится на расстоянии около фута от моего лица.

Я издаю оглушающий вопль во все горло и отшатываюсь назад, сжимая в руках мой бамбук.

К моему глубочайшему шоку существо передвигается вместе с концом бамбука. Оно прилепилось к его концу, мечется и дико брызгается.

Я снова ору и отбрасываю его в снег. Оно шипит и начинает двигаться ко мне, и я быстро озираюсь вокруг в поисках копья Рáхоша. Оно на расстоянии в несколько футов, куда я, должно быть, отбросила его. А тем временем существо извивается и шипит на дальнем конце бамбука, его пасть злобно щелкает в мою сторону.

Краем глаза я замечаю появление чего-то большого, я вижу, как Рáхош с ножом в руке подкрадывается к существу, которое я вытащила из воды. Он выглядит чрезвычайно взбешенным, когда хватает чудовище за один из его брыкающихся плавников и с силой ударяет его о землю. Затем, с легкостью, которая удивляет меня, мужчина впечатывает свой нож в глаз существа.

Плавники существа судорожно бьются, кровь струей вытекает на белый снег, а затем оно перестает двигаться. Пока я смотрю, вытаращив глаза, Рáхош оглядывается на меня и швыряет свой нож на землю, а затем подкрадывается ко мне.

Я пячусь на несколько футов.

— Я не знала! Будто я должна была догадаться, что одно из этих существ прилипло к концу бамбука. Я всего лишь хотела кое-какой материал!

Мое бормотание не означает, что он приостановится хоть на чуть-чуть. Ну, разумеется, нет. Он же не понимает меня. Моя скоростная болтовня просто бессмысленна.

Огромный инопланетянин подкрадывается ко мне, как будто я — его добыча. Я снова отскакиваю назад, поскольку напугана — и немного возбуждена напряженным взглядом в его глазах. Моя вошь тут же начинает напевать, как только он нависает надо мной, и, к моему ужасу и огорчению, мои соски твердеют.

Чертова вошь!

У Рáхоша раздуваются ноздри, а глаза сужаются, когда он пристально смотрит вниз на меня.

— Я не возбуждена, — говорю я дрожащим голосом, хотя чувствую, как у меня в венах бьется и барабанит кровь, а вошь мурлыкает в моей груди. Я хреновая, хреновая лгунья. Я не хочу ничего больше, чем дотянуться себе между ног и снова поласкать свой клитор. Может, это адреналин в крови? Может, это из-за того, что он смотрит на меня сверху вниз, будто не может решить, хочет ли он сорвать мою одежду или развернуть и отшлепать меня? Оба мысленных образа делают меня немного сумасшедшей.

Что бы это ни было, мое тело остро это осознает, а вошь совсем взбесилась. Я тяжело дышу, сидя в снегу, и мгновение спустя я осознаю, что мои ноги широко раздвинуты.

Я смотрю, как его ноздри раздуваются. Низкий стон вырывается из моего горла. Ну почему это так ужасно сексуально? Боже, ненавижу эту вошь!

— Лиз, — рык Рáхоша звучит необузданно у него в горле.

— Я совершенно не хочу тебя, — я задыхаюсь, моя вошь вибрирует настолько громко, что практически заглушает меня. — Моя вошь набита ложью.

Он протягивает мне свою крупную ладонь, чтобы помочь мне встать.

Я шлепком отбиваю ее прочь, разозлив и его, и себя за то, что мое лицо почти сожрала масса-Ктулху-на-палочке[7].

— Уйди.