Инопланетянка варвара

— О, Боже, — выдыхает она. — Чему из земного, спрашивается, этот переводчик научил тебя? — она похлопывает себя по груди. — Понимаешь, сиськи. Груди. В смысле, если к ним прикасаешься, от этого испытываешь удовольствие.

Я тут же кладу ладонь поверх одной и нежно ее сжимаю, затем смотрю ей в лицо.

Лиз хихикает.

— Нет, не сейчас. Перед сексом, чтобы возбудить меня. Чтобы я была готова.

— Я уже готов, — указываю я ей. Мой член тверд и все еще внутри нее, и мне уже не терпится возобновить толчки, тем не менее, я жду ее человеческий намек, что она одобряет это. Такого, как эта прелюдия. Так что я еще раз неуверенно сжимаю ее грудь. — Вот так?

Она сводит брови.

— Ты хочешь сказать, что… опять хочешь заняться сексом?

— Это именно то, что это означает? — я сжимаю ее грудь еще раз.

— Нет, так ты только бибикаешь моей грудью.

— Ты сама сказала, что именно этого хочешь!

Она закатывает глаза.

— Я говорю на сленге, детка.

— А сейчас ты говоришь, что я ребенок? — теперь мне даже обидно. — Я…

Ее пальцы снова накрывают мои губы и вынуждают меня умолкнуть.

— Детка — это нежное обращение к партнеру. Разве у твоих людей нет таких слов? Как бы ты называл меня?

— Лиз?

Она шлепает меня по груди.

— Типа ласковой клички. Прозвища, которым обращаешься к другому, выражая свою привязанность.

На мгновение я задумываюсь.

— Женщина?

Она раздраженно вздыхает.

— Знаешь что? Не бери в голову. Просто забудь…

Но теперь я понимаю, о чем она просит.

— Моя женщина? — шепчу я, приподнимая ее голову ко мне и проводя своими губами по красивой линии ее челюсти. — Моя Лиз?

Я чувствую, как легкая дрожь пробегает по всему ее телу, и она содрогается глубоко внутри влагалища.

— О Боже! У тебя снова встал, да? Я тебя чувствую.

Ее кхай напевает и резонирует еще громче, и я воодушевлен.

— Чем еще люди занимаются во время прелюдии? — я провожу языком по ее коже в том месте, где ее губа переходит в небольшую ямочку под ее крошечным человеческим носиком. Она мягкая, такая мягкая.

Она в моих объятиях тихонько вздыхает и закрывает свои глаза.

— Целоваться — весьма неплохо. Поглаживания. Нежные прикосновения. Ласки.

Ааа. Так, значит, я «прелюдировал»[12] ее уже раньше. Я просто не знал этого слова.

— Я бы сейчас занялся с тобой прелюдией, Лиз. Хочу, чтобы твое влагалище снова было готовым заполниться моим членом.

— Ты уже внутри меня, поэтому эту часть мы довели до конца, — говорит она, однако слегка ерзает напротив меня, словно напоминая, что мое тело, похороненное внутри нее, лишает ее покоя.

Моя рука все еще запутана в ее волосах, и мне по душе, что я пригвоздил ее в этом положении. Вижу, что ей тоже очень нравится. Ее дыхание начинает переходить в тихие, быстрые вздохи, и когда она открывает глаза, чтобы пристально посмотреть на меня, в ее глазах отражается ленивый, полный возбуждения взгляд.

Ну, тогда я сейчас буду прелюдировать ее. Она хочет поцелуи? Я подарю ей поцелуи. Это то спаривание ртами, которое так сильно нравится людям и о котором так высоко отзывался Вэктал. Я тоже этим раньше наслаждался. Рот Лиз такой же мягкий и гладкий, как и ее влагалище. Так что я провожу губами по ее губам, и когда ее губы для меня приоткрываются, я скольжу языком против ее языка схоже тому, как мой член задает такт глубоко внутри нее.

В ответ она задыхается и стонет.

Мне это нравится. Да нет же, я в восторге. Я безумно жажду этого. Моя пара наконец-то в моих объятиях и позволяет мне заявить на нее права. Ничего на свете нет лучше этого. Я никогда не испытывал ничего подобного, и сейчас уже мною движет ненасытность по отношении к ней. Мои губы захватывают ее раз за разом, пока она не задыхается и трепещет подо мной. Я облизываю ее полную, розовую нижнюю губу, а затем осторожно прикусываю ее, ведь она такая мягкая, сладкая и напоминает мне о ее восхитительном влагалище. В то время как ее зрачки расширяются, и она напрягается подо мной, тихий слабый вскрик срывается с ее губ, и я чувствую, как ее влагалище дрожит и сжимается вокруг моего члена.

Я снова скольжу языком по ее приоткрытым губам.

— Я правильно занимаюсь с тобой прелюдией?

— Кажется, я только что опять кончила, — она выдыхает, и ее глаза покрыты томной поволокой.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Господи, нет, конечно, — этот затуманенный взгляд сосредотачивается на моем лице, и я чувствую, как она подо мной начинает вращать бедрами. — Я чувствую себя невероятно.

— Это все кхай, — говорю я ей и прижимаюсь ладонью между ее грудей. — Мы последовали их пожеланиям, и теперь они нас вознаграждают.

— Спасибо, вошь, — она приподнимает подбородок, тонко намекая, чтобы я снова ее поцеловал. Я с превеликим удовольствием счастлив это сделать, как раз когда моя рука движется, чтобы охватить ладонью ее грудь. Ее человеческая грудная клетка дрожит от силы кхая, вибрирующего внутри нее, а соски у нее набухли и напряжены. Я провожу по ним рукой, и она, зажмурив глаза, снова кричит.

«Ааа. Надо растянуть удовольствие от прелюдий».

— Мне приложиться ртом сюда?

Взгляд, которым она смотрит на меня, ошеломленный, но полон жажды.

— Не тяни с этим.

Я задумываюсь.

— Это значит… «да»?