Инопланетянка варвара

Такая печальная история. Я потеряла свою мать, когда была совсем маленькой, но у меня был отец, и я всегда, всегда, до самой его смерти, чувствовала, что меня любят. Оказаться посреди таких семейных конфликтов, а затем потерять обоих, от этого мое сердце разбивается, когда думаю о моем инопланетянине. Так вот почему он был настолько одержимым собственником, настолько решительным в своем желании меня спрятать. Внезапно мне хочется успокоить его и дать ему понять, что у него есть я. Что я принадлежу ему, а он — мне. Из-за воши или нет, но я испытываю чувства к большому парню, и он делает жизнь здесь, на этой странной планете, увлекательной.

Беседа с Аехако затихает, и инопланетянин возвращается к разжиганию пламени. Скрестив ноги, я сижу возле него, погруженная в глубокие размышления, пока не возвращается Рáхош. У него в руке дичь, и, судя по стреле, торчащей из пернатого зверя, он использовал лук, который я сделала для него. Он, должно быть, наблюдал, как я его использую, и во всем разобрался. Ух ты, здорово. Широкая улыбка, которой я его встречаю, искренняя, и я встаю, чтобы поприветствовать его поцелуями.

Он слегка поражен моим восторженным приветствием, но обхватывает меня рукой и крепко прижимает к себе. А когда он разрезает дичь, то старается, чтобы я получала самые вкусные кусочки и кормит ими меня, а не отдает другим — или самому себе — кусок за кусочком до тех пор, пока я как следует и сытно не наедаюсь.

На самом деле не так уж и плохо быть центром чьей-то вселенной. Меня это вроде как вдохновляет.

И я планирую показать ему свое к нему отношение.

РÁХОШ

Отличное настроение Лиз заставляет меня насторожиться. Видеть это, конечно, — одно удовольствие, но не могу перестать думать, не задумала ли чего моя изобретательная пара. Обычно она приветствует меня колкими словами и раздражительностью, а сейчас, когда здесь Аехако и Хэйден? Она все улыбается и тянется ко мне, когда я подхожу к ней.

Я серьезно огорчен встречей с этими двумя мужчинами. Они — хорошие парни, но правда заключается в том, что я предпочитаю держать Лиз рядом с собой, по крайней мере, ближайшие несколько поворотов лун, чтобы, когда мы вернемся к моим людям, было очевидно, что мы — семья, и мы должны быть вместе.

Сейчас я не уверен, что они подумают. Я нарушил законы нашего племени, а живот Лиз все еще плоский без каких-либо признаков нашего ребенка. Мое единственное утешение в том, что она улыбается мне, и, когда я рядом, ее руки тянутся ко мне. Совершенно очевидно, что мы — пара, и я вижу зависть в глазах как у Аехако, так и у Хэйдена.

Они не резонируют. Для них жизнь продолжается холодной и одинокой, однако, при этом добавляются еще и нестерпимые муки видеть, как многие другие обретают свое счастье. В первый раз за всю мою жизнь я тот, кому завидуют. Это очень необычное ощущение.

Вечер проходит довольно спокойно. Аехако беззаботно болтает, но он всегда жизнерадостный. Его разговоры про охоту и жизнь в пещерах увлекают Лиз, но ее ладошка в моей руке. Хэйден безмолвен, но всякий раз, когда Лиз прикасается ко мне или своей рукой гладит мою, он наблюдает.

Уже поздно, и Лиз зевает и прикладывается щекой к моей руке.

— Мы можем сейчас пойти спать, детка?

Она называет меня любовным словом своего народа. У меня сердце готово разорваться от радости, и кхай в моей груди начинает нежный резонанс.

— Разумеется, — я встаю и поднимаю ее на ноги.

Хэйден встает следом.

— Она должна остаться здесь, возле огня, рядом с нами.

Прежде чем я успеваю зарычать, выразив этим свой протест, Лиз фыркает.

— Эй, мы резонируем, не забыл? — она стучит себе по груди, и я слышу, как ее кхай напевает песню в ответ моему. — Мне казалось, что цель, которую вы хотели достичь, в том, чтобы он сделал меня беременной и у вас было побольше бегающих вокруг синеньких малышей, верно?

Хэйден сжимает челюсти.

— Мы стараемся тебя защитить.

— От его эякулята? — розовые губки Лиз накрывает миленькая улыбочка. — Ну, с этим вы чуток опоздали. А теперь я иду ложиться спать со своей парой, — она берет меня за руку и уводит недалеко от костра к каким-то кустам. Зевнув, она скидывает с плеч свой плащ, а потом жестом указывает на мешок у меня на спине. — Одеяла, пожалуйста.

Я подчиняюсь, не сказав ни слова. Я делаю для нее постель, набитую шкурами, так как знаю, что способность моего человека переносить холод имеет свои границы. Даже сейчас, когда она зевает, ее сотрясает дрожь. Когда кровать настолько безупречна, насколько могу ее сделать, я беру плащ и окутываю его вокруг ее плеч.

— Ты должна оставаться в тепле.

— О, я намерена оставаться в тепле, — говорит она с нежной улыбкой на губах. — Мы будем обниматься.

Я оглядываюсь и устремляю взгляд на костер, находящийся неподалеку. Аехако и Хэйден наблюдают за нами. Я не уверен, хорошая ли идея «обниматься». Я уже резонирую своей паре, а мой член под моей набедренной повязкой начинает напрягаться.

— Может мне стоит спать возле костра?