Иностранец ее Величества

Главное острие протеста этот бунтарь направил поначалу на одно требование — отменить санкции против саддамовского Ирака. В иракской ситуации при этом он не понимал ничего. О природе режима Саддама Хусейна не имел ни малейшего понятия. Считал его честным борцом против империализма, почти своим единомышленником. Гибель десятков тысяч ни в чем не повинных кувейтцев, в том числе женщин и детей, в результате иракской оккупации не беспокоила совесть Хоу, не подвигала на протесты. Равно как и массовое уничтожение шиитского мирного населения и применение горчичного газа против курдских деревень. Все это его не трогало, потому что он был не в курсе. Зато узнал из левой прессы, которой привык доверять, о бесчеловечности санкций и ринулся в бой. Опять же не пытаясь даже разобраться в том, почему ооновские санкции настолько больно бьют по простым иракцам (так ловко повернул дело сам Саддам, надеясь этим заставить всех Хоу мира содрогнуться, и преуспел в задуманном).

Потом, когда началась иракская война, у Хоу появился дополнительный повод для протестов, его действия получили широкую поддержку. Тысячи людей выходили на улицы британских городов с теми же лозунгами, что вывешивал напротив парламента Хоу, а его палатка превратилась в место паломничества противников войны, которыми в конце концов оказалось большинство населения.

Отношение к подвигу Хоу у меня было двойственным. С одной стороны, меня, специалиста по Ираку, не могло не раздражать его воинствующее невежество. То интеллектуальное высокомерие, с которым он позволял себе выступать судьей по проблеме, о которой так мало знал. Отсутствие тени сомнения в своей абсолютной правоте и полной неправоте своих оппонентов, которых он и слушать не желал. Не хватало еще слушать этих «наймитов империализма»! Ведь ясное дело, раз «защищают войну», то наймиты, кто же еще…

Ужасала его уверенность, что вбивать клин между населением и правительством — благое дело. Чем больше клин, тем лучше. Я почти готов был согласиться с теми, кто ставил вопрос еще жестче и утверждал: вот с таких идеалистов-фанатиков и начинается большевизм, кровавые революции, ведущие в ГУЛАГ. Сто процентов. Один в один. Но, опомнившись, я говорил себе: нет, не один в один. Англии бесконечно далеко и до Февраля и до Октября. По Герцену: «Волны революции разбиваются об английский берег».

И не страшны революции Британии в значительной степени благодаря тому, что никаким Хоу здесь ничто не угрожает. Жители континента смеются, издеваются над тем фактом, что годами продолжались судебные процессы, апелляции и контрапелляции по искам полиции и депутатов, упорно пытавшихся убрать «этот балаган» с парламентской площади. Но суды не то чтобы вставали на сторону Хоу (нет, они скорее симпатизировали его оппонентам), но хотели проявить максимальную сдержанность и осторожность при вынесении вердиктов. Ведь судьи понимали, что речь в данном случае идет об основах основ британского общества, о свободе мысли и слова, о праве на инакомыслие, и что прикасаться к этим столпам можно только с крайней деликатностью. Гости с континента смеялись и говорили о позорном бессилии британской Фемиды, а я восхищался, честно говоря. Вспоминал знаменитое: «Ваша точка зрения мне ненавистна, но я готов отдать жизнь, защищая ваше право на нее».

Ну, если честно, жизнь за Хоу я отдавать был все же не готов, но очень бы огорчился, если бы с его протестом покончили быстро, брутально и эффективно, как это происходит в некоторых других странах.

А вот он был готов отдать (и отдал-таки) жизнь за то, во что так страстно верил. Конечно, непрерывное курение было, наверное, главной причиной его преждевременной кончины, но прожить на каменной мостовой несколько лет — это само по себе равносильно смертному приговору.

И, кстати, о «либерализме» Фемиды. Когда в августе 2011 года на Лондон и другие города обрушилась волна погромов и беспорядков, британские суды показали, насколько они могут быть жесткими, даже беспощадными, когда речь идет не о политическом протесте, а о массовом хулиганстве и уголовщине.

Мое отношение к этому запутанному делу — о границе между свободой и ответственностью — еще более осложнилось, когда я узнал, кто поддерживал Хоу морально и материально. Это были не только представители левых, и в их числе и некоторые радикалы-лейбористы, но хорошо в Англии известный Дэвид Айк — именно он платил за лечение Хоу в Германии.

Вот Айк — это еще более удивительная фигура, мягко говоря. Это уже образец такого эксцентрика, который многих заставит задуматься о том, всегда ли подобные фигуры безвредны.

Некоторые даже считают его теоретиком заговоров номер один во всем мире, наносящим человечеству, его психическому здоровью реальный ущерб.

И судя по тому, что именно Айк находит немалые деньги для помощи людям типа Хоу, зарабатывает он на своих теориях очень неплохо. А значит, у его книг есть значительная аудитория.