Инсайдер

Бемиш, как неживой, поднял руку и вытер ладонью рот.

— Катись отсюда, — сказал Шаваш, — бери свою наложницу и катись. Она мне надоела. Она всю ночь в постели скулила.

Бемиш бочком-бочком попятился к двери, повернулся и полетел наружу.

— Ты хоть застегнись, — издевательски закричал вслед чиновник.

Бемиш, оборвав ручку кабинета, выскочил в предбанник. Что-то свистнуло в воздухе, и к ногам Бемиша, растопырив разноцветные страницы, хлопнулась пластиковая папка. Это была папка с делом отца Инис. Бемиш подхватил ее и побежал дальше.

* * *

Никто не верил, что Киссур подружится с землянином. Гринмейлер, выскочка, хапуга, съевший недавно с помощью ЛСВ небольшую компанию по производству автоматических дверей и использовавший ее только как ступеньку для того, чтобы съесть что-то побольше, один из тех молодых людей, через которых Тревис делал свои деньги, пустое место без Тревиса. Этот человек и на Уолл-стрит имел самую паршивую репутацию. «Самый голодный из негодяев Тревиса», — сказал про него директор компании по производству автоматических дверей, будучи уволен со своего места. И чтобы Киссур, который даже благовоспитанного президента какого-нибудь «Морган Джеймс» считал ростовщиком и висельником, — чтобы Киссур подружился с этим финансовым конокрадом?

Дружба между землянином и Киссуром служила предметом довольно беззлобных сплетен: все как-то ожидали, что либо землянин назовет Киссура бандитом с родословной, либо Киссур попрекнет землянина страстью к стяжательству. Но когда Киссур подарил Бемишу усадьбу, — в пяти главных управах задумались и переглянулись.

Как-то Бемиш был у префекта столичной полиции, подписывал какую-то бумагу с синей полосой. Префект поздравил его с усадьбой, вздохнул и сказал:

— Вы напрасно слишком близко стоите к Киссуру. Знаете, как он начал свою карьеру? Он ограбил, с семью товарищами, правительственный караван. Они убили тридцать шесть стражников, и голову начальника каравана Киссур насадил на шест, хотя этот человек не был ни в чем виноват, кроме как в том, что у него были дети и старуха мать, которых ему надо было содержать. А потом Киссур поссорился с разбойниками, потому что главарь не хотел уступать ему первое место, и зажарил главаря в земляной печи.

— Но теперь-то, — заметил Бемиш, — Киссуру нет нужды грабить караваны.

Префект провел рукой по щеке.

— Вокруг Киссура, увы, десятки людей. Эти люди умеют обращаться с оружием, презирают взяточников и торговцев, считают грабеж единственным достойным способом стяжания. Думаете, страна бедна из-за взяточников и больших налогов? Увы, налогов правительству наши предприниматели не платят, зато платят налог бандитам, которые охраняют их от других бандитов.

— С меня, — сказал Бемиш, — никто не требовал платы за охрану.

— Вот именно, — сказал префект полиций.

Бемиш хотел взять проклятого чиновника за шкирку и спросить, уж не намекает ли тот, что Киссур стоит во главе столичных бандитов. Поблагодарил, однако, за подпись и вышел. А ведь в самом деле: водил, водил его Киссур в одну из самых знаменитых воровских харчевен города и был там принят, как свой, — а потом Бемишу рассказали, что если бы он забрел в эту харчевню без спроса, то его не только что убили бы, — скормили бы посетителям харчевни в борще, был там такой милый обычай избавляться от трупа.

* * *

А днем Бемиш был в министерстве финансов, у Шаваша. На входе в его кабинет он столкнулся с бледным, расстроенным человеком в стандартной одежде, но с мягкой повадкой вейца.

Шаваш повел его в сад, где щебетали фонтаны и птицы, велел подать столик с закусками. Как-то так незаметно разговор зашел об Идари, жене Киссура. Шаваш сказал, что, если бы не она, Киссур давно сломал бы себе голову.

— Он ее очень любит, — со вздохом сказал Шаваш. — Три месяца назад, в день ее именин, угощал народ, раздал на три миллиона.

Помолчал и прибавил:

— Как вы думаете, откуда у Киссура столько денег, если он не берет взятки и не занимается бизнесом?

— Это дело налоговой инспекции, а не мое, — знать, откуда у него деньги, — сказал Бемиш. — И государя, который каждый месяц дарит ему то усадьбу, то нефтяную скважину.

Шаваш махнул рукой и принялся пить чай. Вдруг, спустя пять минут, внезапно сказал:

— Знаете, кто тот человек, что ушел от меня перед вами? Директор Дамасской страховой компании. Ограбили вчера компанию. Двадцать миллионов утащили. Денарами.

Бемиш удивился: про ограбление еще ничего не было в газетах.

— Для чего же они держали такую сумму наличными? — полюбопытствовал Бемиш.

— В том-то оно и дело, — вздохнул Шаваш, — спрашивается, кому и зачем собиралась компания платить такую сумму наличными, да еще в праздничный вечер?

Помолчал.

— Дела этого не будет в газетах. А компанию все-таки ограбили.

— А в полиции это дело будет?

— Да, — сказал Шаваш, — ведь полиция наша, если попросишь, не задает вопросов, для чего компании были нужны эти деньги.

Бемиш допил свой кофе и спросил:

— Слушайте, Шаваш, — вы мне что, хотите сказать, что Киссур грабит по ночам банки или что вы, по крайней мере, приложите все силы, чтобы убедить в этом государя?