Инсайт

– Так Шут тебя научит, – Стром кивнул в сторону друга, – он, между прочим, меткий стрелок.

Шут кивнул.

А на следующий день пришёл к Еве с сюрпризом.

– Смотри и запоминай, – сказал он, собирая оружие, – ты должна научиться им пользоваться.

Пока Шут чистил револьвер, Ева наблюдала за его движениями. Они были уверенными и ловкими, несмотря на отсутствие у мужчины 2 пальцев на левой руке: мизинца и безымянного. Шут был среднего роста, стройный и загорелый, впрочем, как и капитан, ведь в море они ходили вместе. Мужчина носил чёрную фетровую шляпу и его пшенично-рыжие волосы выбивались из-под неё, ниспадая спутанными прядями на плечи.

– Почему у тебя такое странное имя? – Вдруг спросила Ева.

– А?.. – Шут растерянно поднял взгляд на девушку и их глаза встретились. Его серые и её каре-зелёные. Ева смутилась и отвела взгляд.

– Ну, кхм… твоё имя, – нарочито покашливая, повторила Ева, – оно больше похоже на прозвище.

– Потому что так и есть. Видишь ли, – Шут отвлёкся от оружия и внимательно посмотрел на собеседницу, – когда мы родились, никто ведь не знал, что нас в теле несколько. Этому телу, – Шут ткнул себя пальцем в грудь, – дали одно имя – Раснария. Мы считаем его старшим братом. А вот у нас с Сомбером имён не было.

– А ты какой брат?

– Средний. По словам нянек я проявился вторым, а Сомбер третьим. Когда мы менялись, няньки и воспитатели говорили, что в Раснара снова вселился Шут или Упрямец – это если в теле главным был я. Или же называли его Сумрачным, Сумбурным, в моменты, когда Сомбер пел свои печальные и странные песни. Как-то постепенно его стали звать Сомбером, что, пожалуй, больше походит на имя.

– А тебе никогда не хотелось иметь собственное, настоящее имя?

– Вообще… – протянул Шут, – оно у меня есть. Просто все привыкли, что я Шут. Я и сам привык как-то.

– И… как же тебя зовут? – Не отступала Ева.

– Килан.

Ева любила наблюдать за людьми, слушать их и анализировать их слова и действия, но Шут казался ей необычным, каким-то непроницаемым. Казалось, за весёлым нравом этого человека скрывается какая-то загадка, его невозможно было прочесть, понять. Он всегда был в хорошем настроении и часто шутил, но сейчас, несмотря на привычную насмешливую улыбку, глаза его оставались серьёзными.

После непродолжительной паузы Шут, не отвлекаясь от чистки оружия, продолжил:

– Я помогал кухарке на кухне. Приносил воду, выносил помои, она меня за это кормила. Ты же знаешь, мы выросли в приюте. Ну, так вот, ходил я к ней тайком, чтобы не засмеяли другие мальчишки. Я рано стрелять научился, любил охотиться, двигался много, дрался часто и оттого, наверное, есть всегда хотел. Она добрая была, всегда оставляла мне еду повкуснее, – Шут странно хмыкнул, – говорила, что я похож на её братца младшего, покойного. В честь него и дала мне имя. – Шут цокнул языком. – Но меня так никто не называет. Слишком серьёзное имя для меня, скажи?.. Ха! Я ж дурак и шут! Только бубенцы повесить на шляпу осталось, да? Нет, не шляпу… мне нужен колпак! – Он сделал движение руками, как бы вытягивая из шляпы 3 длинных конца: 2 по бокам и один впереди. – Ну? Вылитый арлекин! А-ха-ха!

Шут лучезарно улыбнулся и помотал головой, изображая звон бубенцов.

– Мне нравится твоё имя, Килан, – смущённо сказала Ева, – я могу звать тебя так?

– Да на здоровье, – отмахнулся он и взял в руки револьвер, – готово. Смотри и запоминай: откидываешь барабан в сторону, ставишь патроны. Вот так. Барабан на место. Держать его надо двумя руками.

Шут взялся за рукоять правой рукой, а левую ладонь положил сверху на правую.

– Большие пальцы убираешь вот сюда, вниз, – Шут сделал соответствующее движение, – чтобы не задеть барабан и не пораниться. При стрельбе из-под него выскакивает пороховой газ, он может повредить пальцы, поэтому их важно убирать вниз. Поняла?

– Да.

Ева волновалась, но слушала очень внимательно.

– Целишься. Настраиваешь так, чтобы мушка попала в прорезь, смотри, чтобы было ровно: не ниже, не выше, не вбок. Прицелилась и жмёшь на спуск. Он туговат, но ты справишься. Попробуй.

Шут передал оружие девушке.

– Барабан в сторону, да. Ставишь патроны. Закрывай. Сильную руку вниз. Кстати, да, какая у тебя сильная?

– Что?

– Ну это… какой рукой пишешь?

– Я левша, – пролепетала Ева.

– Хорошо. Левой рукой берись за рукоять, а правую вот сюда, сверху. Так стрелять безопасней. Большие пальцы вниз. Нет, ещё ниже. – Шут встал за спиной девушки и положил свои ладони на её руки, корректируя их положение на рукояти.

Ева вздрогнула от неожиданности. Руки Килана были такие тёплые и сильные, а вельветовый низкий голос звучал прямо над её ухом. На несколько секунд Ева оцепенела, почувствовав себя голой, хрупкой и маленькой. И чувство это ей не понравилось.

Не понравилось, потому что она считала себя отважной девушкой, свободной от романтики, которую считала прерогативой слабых, а теперь чуть ли не растаяла в руках сильного мужчины. Она попыталась высвободить свои руки из рук Шута, но тот не ослабил хватку. Ева почувствовала, как лицо её пылает, а по телу побежали мурашки.