Инсбрукская волчица. Том первый (СИ)

-- Она неисправима! -- ахнула мать, -- мы воспитали чудовище! Тебе что, вообще ни капельки не стыдно? Ты сможешь сейчас спать? Тебя не волнует здоровье несчастной девочки, которую ты поранила? Тебя не волнует то, что завтра скажут сослуживцы твоему отцу? Ведь слухи о том, что ты натворила, наверняка, уже разошлись по городу.

Да, я это знала. Город наш был небольшим. Новостей в нём было не так уж много, а у многих сослуживцев отца дочери учились в гимназии. Наверняка сейчас не в одной семье рассказывают, представляя в лицах, за ужином о моём ужасном поступке.

-- Меня предупредили, -- жёстко сообщил отец, -- ещё одно нарушение дисциплины, и ты будешь отчислена из гимназии с волчьим билетом. Ты знаешь, что это такое?

-- Знаю, -- устало произнесла я, -- это значит, я никогда больше не смогу поступить ни в какую другую гимназию. Не больно-то и хотелось.

-- Марш в свою комнату! -- не выдержал отец и затопал ногами.

Ночью у меня начался жар. Я провалялась в горячке целую неделю. Доктор, приглашенный на следующий день, не нашел следов простуды и заявил, что болезнь была, скорей всего, следствием потрясения. Не таким уж бессовестным чудовищем была я в свои четырнадцать. Ничего, с Сары я обязательно спрошу. Возможно, её же перво-наперво и "разыграю".

Глава 16. Новая кража

Посещение гимназии стало для меня сродни пытке. За то, что я сделала с Хильдой, меня могли просто избить, а я, к тому же, получила клеймо воровки. С той поры я затаила злость на Гранчар и Манджукич за то, что опять всех собак спустили на меня. Саре-то хорошо -- он осталась чистенькой, к тому же потом украла половину того, что накопили. И почему это мне "прямая дорога в тюрьму"? Разве я устроила всё это? Чувство несправедливости мучило меня всё сильнее, вызывая приступы удушающей ненависти.

Неудивительно, что зайдя в класс, я поймала на себе десятки косых взглядов. В этот раз я сознательно взяла с собой шило и, на всякий случай, зажала его в кулаке, чтобы уколоть того, кто полезет ко мне. Когда я распорола Хильде лицо, что-то внутри меня сломалось, уже тогда я чувствовала, что могу взять власть над остальными. Я хочу, я желаю, чтобы ревели другие. С того момента я уже была настоящей волчицей. Часы начали обратный отчёт. До октября 1908 оставалось меньше двух лет.

Я села, как всегда, рядом с Сарой. Та посмотрела на меня с сочувствием, а Мила тотчас метнулась ко мне. Я хотела высказать обеим хорваткам всё, что о них думаю, но они меня опередили.

-- Слушай, Анна, тут тебе хотели повесить табличку, подговаривали Овцу на такой шаг... На нас тут просто ушаты грязи вылили, когда мы стали возражать...

-- Я вообще пострадала ни за что! -- огрызнулась я. -- А всё из-за тебя!

-- Ну, да, признаю -- хлебнула через край. Но я бы могла вообще молчать, но нет же -- я твою честь отстаивала! -- обиделась Сара.

-- Да, -- встряла Гранчар. -- До моего отца тоже дошли слухи, и он тебя полностью поддержал...

"Боже мой, только вот поддержки от умалишённых мне и не хватало!"

-- И на том спасибо, -- ответила я. -- А что, твой отец он...

-- Да, он порядочный человек! -- Мила даже задрала нос и говорила с истинно отцовской надменностью. -- После того гадкого случая с портретом, он единственный, кто всё понял и кто поддержал нашу Ингу... Ой!..

Мила живо прикусила себе язык и опасливо оглянулась, опасаясь, как бы кто не услышал. Но никто из рядом стоящих не обратил внимание на наш разговор. "Волчат" старались избегать. Вскоре у меня не осталось и следа от обиды на Сару и Милу. В конце концов, они единственные, кто пытался отстоять мою точку зрения, другие были уже готовы повесить на меня все смертные грехи. "Чего это Мила так резко замолкла?" -- думала я, однако снова совать нос в чужие дела не решалась.

-- Запомни, -- шепнула мне Сара. -- Если попытаются тронуть, будут иметь дело со мной. И гренадерша им не поможет.

Произнеся равнодушное "спасибо", я стала готовиться к уроку.

Последние два дня меня не задевали и не били. Просто дружно игнорировали, сочтя, видимо, что я слишком опасна, чтобы ко мне вот так просто лезть. У меня теперь с собой было шило, и я старалась держать его рядом с собой. Как ни странно, я после ранения Хильды, не успокоилась. То мгновение триумфа над одноклассницами, взятие власти над их жалкими судьбами, я вспоминала как одно из самых ярких мгновений в своей жизни. Слишком уж много я от них натерпелась, чтобы просто так оставить в покое. Их кровь и слёзы, беззащитность передо мной, вот, о чём я мечтала! "На днях схожу к Зеппу", -- думала я. Журналы об оружии лежали у него в подсобке, добраться до них будет не так просто. С другой стороны, у меня под рукой есть инженер -- Филипп Гранчар запросто разберётся, что куда привинтить, чтобы оружие вновь стреляло.

-- Девчонки, а давайте сходим кое-куда! -- живо предложила Сара по окончанию уроков. -- мне просто надо, чтоб вы оценили.

К моему удивлению, Сара привела нас в лавку Зеппа, любителя старины. Как только мы вошли, лавочник, не отрываясь от газеты, произнёс: