Инсбрукская волчица

– Хмм… Ну, может, подойдёт ещё, – спокойно ответил математик и сделал пометку в журнал.

Спустя пару минут, подошла и новенькая – девчонка среднего роста с типичной южной внешностью. Её чёрные волосы были заплетены в косу, лицо было весьма подвижным, при этом она активно жестикулировала во время разговора. Что сразу бросилось в глаза, это украшения, которые она носила. Не сказать, чтобы они были очень дорогие, но как блестели! Она настоящая ворона, любит блестящее.

– Как вас зовут, напомните? – спросил математик.

– Сара Манджукич! – неожиданно громко выпалила ученица.

– Так… Откуда вы родом?

– Из… Из Хорватии, – у неё как-то выпала «о», отчего послышалось «Хрватия». Но главное, она говорит на повышенных тонах. Откуда такая привычка?

– Тише, Сара, тише, – миролюбиво заметил Бекермайер. – Я не глухой, знаете ли. Так, садитесь-ка вон, к Зигель, там свободно.

Сара дважды кивнула и прошла за мою парту. Я почувствовала какое-то напряжение от её присутствия, она же не обратила внимания. Начался урок. В это время сидящая неподалёку Мила Гранчар шепнула что-то на хорватском. Сара ответила, и в следующий миг обе девчонки начали уже разговаривать между собой на родном языке, фактически игнорируя всё происходящее в классе. Их было слышно хорошо, но Сара и Мила так увлеклись, что не сразу поняли, что за ними наблюдает весь класс. Математик решил вмешаться.

– Гранчар, Манджукич, я вам не сильно мешаю?

В это время я подтолкнула Сару локтем в бок и шепнула:

– Лучше не нарывайся, хуже будет.

– Извините, – ответила хорватка и, как ни странно, замолчала.

Зато остальные ученицы стали просто буравить взглядами Милу и Сару. Я про себя ухмыльнулась: их внимание переключилось на двух хорваток, может, меня хоть на время в покое оставят.

С первого же дня Сара вела себя, как настоящая хозяйка. Она умела заболтать кого угодно. Класс постепенно привыкал к новой ученице, но не к её привычке разговаривать с Милой Гранчар, игнорируя остальных. Довольно странно было то, что Манджукич при всей своей конфликтности демонстрирует незаурядные познания, быстро схватывает материал и при желании может даже потеснить Симону. Она внимательно следила за собой и постоянно на переменах таращилась в карманное двустворчатое зеркальце. Хорватка казалась настоящей барахольщицей, чего только не было в её сумке… Все мелкие побрякушки она складывала в деревянный портсигар. Сперва увидев у неё столь необычный для дамочек атрибут, я подумала, что она тайком курит, иначе, зачем ей вдобавок ещё и позолоченная зажигалка?

– Ты прямо как ворона, – говорила я, оценив, сколько блестящих вещиц Сара носит с собой.

– Знаю, – без тени смущения ответила Манджукич.

Но была в ней и другая, не самая приятная особенность – Сара говорила громко, на повышенных тонах, при этом нередко перебивала собеседника. Видно было, что Манджукич считает такое поведение абсолютной нормой, и оттого нисколько не смущается, что кричит. К ней я немного привыкла, потому и отношения между нами были обычными, как у соседок по парте.

Она старалась перехватить лидерство, что нравилось далеко не всем. Начинала она с того, что подминала под себя тех, в ком чувствовала слабину. Ведя себя подчёркнуто дружелюбно, она быстро получала влияние над слабохарактерными и забитыми ученицами. Неудивительно, что Мила Гранчар и Симона Кауффельдт привлекли её внимание в первую очередь. Разумеется, Хильде Майер такое не нравилось, и однажды она насмешливо заметила, что Сара «тянется к блохастым».

– На себя посмотри, мартышка безмозглая, – огрызнулась Манджукич.

– Как ты меня назвала?! – мгновенно вспыхнула Хильда, на что хорватка насмешливо ответила:

– Я не зоолог, в приматах разбираться не обязана.

Ох, зря она это сказала! Хильда, не стерпев обиды, накинулась на Сару, как кошка на мышь. Одноклассницы даже расступились, опасаясь ненароком пострадать. Манджукич, однако, была не робкого десятка и вскоре сумела удачно приложить Хильду об дверь. Тотчас одноклассницы бросились их разнимать. Сару еле-еле оттащили от Хильды. При этом Манджукич продолжала шипеть:

– Я тебе шею сверну, поняла?!

Однако вырваться из-под опеки Хельги Мильке Сара не могла. Несколько успокоившись, она вновь села за парту рядом со мной и, приложив к разбитому носу платок, пробормотала:

– Не класс, а какой-то цирк уродов. Что ж это, она всех новеньких задирает?

– И не только, – всё так же тихо ответила я.

– Одна всех затерроризировала? – ещё больше удивлялась Сара.

– Да нет – с ней ещё Кюрст и Нойманн. Задирают не всех, нет…

– А… – Сара кивнула в сторону Хельги. – Эту милую «крошку», наверное, не трогают, да? Неудивительно – она бы мне двумя пальцами шею сломала.

Сара спрятала платок и стала собирать в хвост растрёпанные волосы. К моему удивлению, я быстро прониклась доверием к Саре. Однако, помня печальный опыт общения с Эстер, дала себе слово не встревать ни в какие авантюры. Кроме того, я предупредила Сару, что Келлер, в случае чего, запросто сдаст всех нас, оставшись «чистенькой».

– Вот как? Ну, ничего, пусть только попробует, – боевито отвечала хорватка.