Инсектопедия

Как бы ни сложилась судьба Резолюции 1887, Джефф Виленсия обнаружил, что те несколько бурных недель осенью 1999 года изменили его жизнь безвозвратно. Джефф говорит мне, что его интервью на телевидении и радио были смонтированы, чтобы превратить его в монстра, что он пытался ставить своим родным оригинальные пленки, но те верят только версиям, которые вышли в эфир. Он рассказывает, что его племянница, ссылаясь на то, что у нее маленький ребенок, показала его матери сайты, где выложены краш-видео или критика конкретно в его адрес. «Я потерял друзей, своих братьев и сестер… Понимаете, это было просто ужасное испытание. Я оказался в почти полной изоляции. Понимаете, я остался без друзей, никто не хотел со мной разговаривать, знаете, вот я и подумал… ну, знаете…» Он умолк. Он сообщил мне, что бросил снимать видео. «Я был готов поставить крест на своей жизни». Он говорит мне, что не может найти работу, потому что в наше время работодатели на автомате гуглят имена соискателей работы.

Итак, мы сидим в безликом дворике у «Старбакса» где-то в пригороде, и он говорит мне, что всё это преподало ему два урока: женщины – «такие жестокие суки», а «извращения лучше всего держать в тайне, во тьме». Он рассказывает мне о мужчинах, которые, вдохновившись его примером, открылись своим подругам или женам, и это разбило их жизнь. Он говорит мне, что ему тоже нужна любовь, и теперь у него есть кое-кто, кто его любит, но не хочет, чтобы он продолжал высказываться на все эти темы. Он нервно смотрит на часы на моей руке, откидывается на спинку стула, смотрит в дальний угол автостоянки, вздыхает и тихо говорит: «Кажется, что это только сон…»

7

Зайдите на YouTube, наберите в поиске «краш-видео» и посмотрите, что получится. Их там полно. Короткие, некачественные домашние видеоролики с женщинами, наступающими на сверчков, червей, улиток, много сочных мягких фруктов. Есть ролики, у которых десятки тысяч просмотров, у большей части – несколько тысяч, у одного – двести тысяч. Это далеко ушло от подпольной торговли дорогими кинофильмами в формате Super-8 в пятидесятые-шестидесятые годы и даже от торговли в восьмидесятые-девяностые, когда реклама размещалась в порножурналах. Если YouTube не удовлетворяет ваши потребности, легко найти длинные и более профессиональные фильмы на многочисленных специализированных сайтах, где торговля идет совершенно открыто, вопреки закону Галлегли.

Галлегли сам создал простор для этого будущего. Когда обсуждалась Резолюция 1887, он взял слово, чтобы прояснить ключевой момент. «Это не имеет никакого отношения к жукам, насекомым, тараканам и прочим подобным тварям, – сказал он своим коллегам. – Это имеет отношение к живым животным – таким, как котята, обезьяны, хомяки и так далее и тому подобное» [407]. На миг появилось то, с чем могут согласиться все. Есть животные, которые чего-то стоят, и есть никчемные твари. А затем Галлегли переводит дух, и не успеваете вы опомниться, как он опять начинает толковать про Теда Банди, Унабомбера и безопасность наших детей.

T Соблазнение Temptation

1

В августе 1877 года русский аристократ барон Карл Роберт Остен-Сакен, недавно ушедший в отставку с поста генерального консула Российской империи в Нью-Йорке, остановился на несколько дней в Гурнигеле, «на известном курорте с минеральными водами невдалеке от Берна» [408].

Барону было сорок девять лет, он переживал поворотный момент своей жизни. Весь последующий год он посвятит путешествию по Европе, а затем приедет в Кембридж, штат Массачусетс, и, снова оказавшись в Новом Свете, но освободившись от тягот государственной службы, обоснуется в знаменитом Музее сравнительной зоологии при Гарвардском университете и проведет там всю оставшуюся жизнь, предаваясь своей страсти – изучению мух. Спустя тридцать лет в некрологе его назвали «beau ideal[9] ученого-энтомолога», сославшись на то, что он прекрасно владел теми иностранными языками, которые важны для этой науки, был материально независим, имел высокий социальный статус, феноменальную память, исключительную наблюдательность, «почти идеальную» библиотеку научных трудов о Diptera и, естественно, обладал безукоризненными манерами [409].

Вернемся в Швейцарию. Однажды утром, прогуливаясь в альпийском лесу на задах гостиницы, барон заметил нечто совершенно новое для себя, что-то, что он счел «уникальным для зоологии». Еще не было десяти утра, но солнце уже поднялось высоко. Над головой барона, описывая зигзаги среди столбов света, проникавших сквозь кроны лиственниц, летали стаи крохотных мушек. «Что привлекло мое внимание, – написал он в октябре того года в ликующих заметках, будучи во Франкфурте, – так это необычайный сверкающий белый или серебристый блеск, который они давали, пересекая солнечный луч».

Барон принялся гоняться за ними с сачком, поймал мушку, ухватил ее пинцетом и «изумленно обнаружил, что эта мушка намного мельче, чем я ожидал, и ничуть не серебристая». Насекомое, которое он держал, было тускло-серым и совершенно непримечательным на вид.