Инсептер

– Но если ты не вернешься в Альто-Фуэго, город погибнет. Черная вдова.

– Если ты сам не отпустишь меня! – горячо зашептал Ратон. – Ты! Ты ведь знаешь, кто ты. Ты примешь власть надо мной, станешь моим инсептером. А потом отпустишь. И я буду свободен.

Леша колебался. Все эти месяцы он представлял Люка Ратона потерянным другом, смелым охотником, который обязательно поможет спасти отца. Не думал Леша ни о причинах бегства Ратона, ни о том, почему тот, прыгнув в портал вслед за Алтасаром, не стал его искать. Леша просто надеялся, что они найдут Люка, и всё как-то само собой разрешится, рассосется. Но этот Люк Ратон вызывал у него ярость и ничего больше. Этот Ратон увел у него девушку. Этот Ратон отказывался помогать без дурацкой сделки.

«Да пошел он!»

«Но отец, – зашептал внутренний голос. – Как ты можешь бросить отца? Твой отец в беде, а ты только и думаешь о себе, Мышкин!»

«Да. Пошел. К черту. Люк Ратон. Сожгу книгу. И всё».

И твой отец навсегда останется в этом странном Лимбо. В больничном коридоре, там, где было тебе так страшно. Как же было страшно, Мышкин!

«Я не могу»…

Не можешь. Ты уже забыл, как вам было хорошо до пожара. Ваши путешествия, походы на футбол, ваши ночные просмотры сериалов. Ты пожил один и вообще забыл, что у тебя был отец!

«Господи, Мышкин, или сейчас, или никогда».

Леша протянул влажную ладонь.

– Хорошо, – сказал он, – ты вытащишь отца и иди куда хочешь.

– Никаких рукопожатий, маленький Князь, – усмехнулся Ратон. – Мне нужна твоя кровь.

Резко и быстро он провел чем-то острым по Лешиному запястью. Мышкин вскрикнул, тронул пальцами. Теплая, липкая кровь испачкала предплечье и ладонь.

– Вот теперь протяни руку, маленький Князь.

Руку саднило, и Леша закусил губу. Когда его пальцы коснулись ладони Ратона, по телу разлилось странное тепло, будто Леша выпил бокал горячего пунша.

– Клянешься, маленький Князь, отпустить меня, когда Алтасар будет мертв?

– Клянусь.

* * *

Леша схватил со стола скатерть, порезал стилом и обмотал окровавленную руку.

– Что дальше? – хмуро спросил он у Ратона.

– Дальше – Альто-Фуэго.

– Алтасар не вернется в Альто-Фуэго. Он в Лимбо! – возразил Леша.

– Вернется, – процедил Ратон. – Если почувствует, что ты со мной. Пошли.

Они покинули столовую и, не разговаривая, пошли по школьному коридору. Леша баюкал раненую руку и слушал собственное дыхание. Лариса Бойко больше не появлялась, и Леша не знал, где она. О том, что будет дальше, он мог только догадываться.

Treinta y dos/ Трейнта и дос

Они прошли через портал в душе. Леша почти не чувствовал тошноты – мерзкий комок на секунду подкатил к горлу и тут же пропал. Глаза застлала непонятная серая морось.

Когда Леша создал портал, дрожащим голосом прошептав «Альто-Фуэго», Ратон пошел за ним.

Сейчас портал был позади, и Мышкин инстинктивно принюхался. Он надеялся почувствовать запах моря и свежей южной ночи – тот самый, что был в первый раз. Но запаха не было.

Леша открыл глаза и увидел пустую площадь, припорошенную черной золой. Окна палаццо не горели, в фиолетовом, тревожном небе повисла оранжевая луна.

Город умер. Дух смерти чувствовался повсюду, словно из Альто-Фуэго выкачали всё живое, что в нем было.

Вдруг послышался хрип и кашель.

Мышкин поднялся, отряхнул джинсы.

– Кто здесь? – спросил он, прислушиваясь.

Хрип послышался снова, откуда-то слева. Страшный, предсмертный.

Леша заморгал и, стараясь хоть что-то рассмотреть в темноте, двинулся вперед.

Наткнувшись на что-то мягкое, Леша вскрикнул. Он опустился на колени, пошарил руками. На земле лежал человек.

– Как… больно, – прохрипел он. – Как больно.

Леша узнал голос команданте.

– Команданте? Команданте Рохо? – Мышкин опустился рядом и стряхнул с лица команданте золу. – Что с вами?

Глаза команданте были закрыты, волосы перепачкались в грязи.

– Я занят, – сипнул он. – Я умираю.

– Что мне делать? – крикнул Леша. – Что мне делать?

Но Лестер не ответил. Он хрипнул еще раз.

Вдруг неожиданно стало тихо. И там, где лежал команданте, Лешины руки нащупали пустоту.

Вспыхнуло желтое пятно света. Мышкин увидел, как над ним кружат обугленные кусочки бумаги, и падают, падают, падают на запорошенную черной золой площадь.

– Лестер! – заорал Леша. – Лестер!!!!

Никто не ответил. Испугавшись, Леша стал метаться по площади. Хрипы, хрипы отовсюду. То там, то здесь вспыхивал свет, и маленькие кусочки бумаги начинали свой печальный танец.

– Джон! – крикнул Мышкин, пытаясь хоть что-то увидеть в полутьме. – Джон Гуттенберг!

– Хочешь найти своего эскрита? – послышался рядом издевательский голос Люка Ратона. – Как это мило. Не ищи. Он всё равно умрет. Это Черная Вдова. Она никого не щадит.