Inside Out (СИ)

Прежде чем успеваю возразить, что это, конечно, «огонь» и для игрищ под одеялом вполне сойдет, но хотелось бы чего-нибудь более приземленного, он поднимает меня, пригнувшись и обхватив обеими руками на уровне бедер. Усаживает на столешницу и медленно разводит колени в стороны. Становится между ними, удерживая пальцы чуть ниже линии передних карманов на моих джинсах.

Внимательно вглядывается в мое лицо, почти что носом касается кончика моего и отчего-то, тяжело вздохнув, спрашивает:

– Тебе лет-то сколько, чудо в кедах?

Внутри теплеет как от хорошей стопки коньяка или чего подешевле. Внутри становится так хорошо, что просто млею. А после до меня доходит смысл его слов. Он же старше, точно.

– Ну, – покусываю губы и гляжу на запыленный плафон простой потолочной люстры, – скажем так: статья за растление тебе не светит. Почти.

Выдыхает через нос, возводит к потолку свои темные очи и, покачав головой, цепляет мое лицо за подбородок. И переход от одного к другому столь резкий, что вздрагиваю и замираю, как пойманная маленькая зверушка.

Секунда.

На то, чтобы глаза распахнуть шире и подавиться вздохом.

Секунда на то, чтобы навис надо мной, склонился, опираясь на мое же колено, и поцеловал. И это ощущается как прыжок с вышки. Как рывок вперед. До финишной черты.

Это ощущается трепетом в груди и слабостью в ногах.

Это ощущается как что-то из серии «очень круто».

Его подбородок чуть колючий, скулы тоже. Его пальцы все еще удерживают мое лицо, поглаживают его, а губы, ох уж эти твердые уверенные губы с горьковатым привкусом… Лучше, чем дурь, что мне довелось попробовать как-то раз.

Лучше, чем банальные сигареты.

Помедлив и не открывая глаз, обхватываю его за шею. Обнимаю, подтащив еще ближе, и стараюсь просто не сдохнуть от восторга. От того, что оно, оказывается, может быть вот так.

Приятно, волнительно, с теми самыми порхающими мотыльками в подреберье.

Неторопливо играет с моим языком, дразнит его своим, то и дело прикусывает мои губы. И его пальцы оживают наконец. Перестают расслабленно лежать поверх моего бедра. Поднимаются выше, по подрагивающему под толстовкой животу и останавливаются, скользнув вбок, на ребрах.

Почти целомудренно. Если бы его язык не пытался трахнуть мой рот, протолкнувшись до самых гланд.

Почти целомудренно, если бы я уже не скрестил лодыжки за его спиной, готовый в любой момент уцепиться покрепче и позволить утащить себя на диван.

Помочь утащить себя на диван.

Или даже попросить?..

Он не знает, сколько мне лет, зато я знаю, каково оно – лопатками елозить по его сбившейся простыне.

Зато я знаю, как оно, когда он внутри.

Когда хватает за волосы и по влажной спине гладит. Я почти ничего не знаю о нем, кроме того, что и много раньше заучил наизусть, разглядывая его страницу ВК, но, кажется, знаю его.

Саму суть или около того.

Кажется, знаю ничего и вместе с тем знаю все.

Как же голова кружится.

Восторг и почти полет.

Приподнимает над столешницей, просунув ладони под мои бедра. Почти уже затаскивает на себя, вжимает, позволяя наспех проехаться губами по подбородку и горьковатой от одеколона шее, как вздрагивает и, почти уже подняв, усаживает обратно.

Не сразу понимаю, в чем дело, но после того, как самопровозглашенный господин похлопает меня по карману толстовки, начинаю соображать.

Телефон!

Ну точно же, и как только не услышал?

Зато он, который Александров, услышал и даже ехидно приподнял бровь. Мол, что, Тимберлейк – ты серьезно?

Хочется показать язык и ответить, что это, вообще-то, кавер. Хочется забить на смарт и притянуть этого вредного, на «В», назад. Растягивая ворот свитера и продолжить целоваться, вдыхая запах остывающего кофе и призрачный уже совсем сигарет.

Хочется забить на все на свете и просто целоваться. И целоваться, и целоваться, и…

– Да ответь ты уже.

Ответь. Ага. Да. Легко тебе говорить!

Пальцы чужие. Дыхание сорвано. Желания делить с кем-то этот момент и вовсе нет. Желания нет, но необходимость явно есть.

Дозвониться до моей не очень-то и царской персоны пытается сосед по комнате – и мало ли что там у него? Винт с порнухой сперли или затопили сверху.

Выдыхаю и принимаю вызов.

– Да? – В динамик вроде бы, а сам только и делаю, что слежу за кончиками пальцев, вырисовывающими на моем бедре какие-то замысловатые круги. И все еще так близко стоит, что чуть податься вперед – и носом уткнусь в его ухо.

«Привет, че как?!» – излишне добро тут же орет на меня в ответ динамик, и я, поморщившись, отдергиваю трубку. Держу на расстоянии добрых сантиметров десяти и все равно слышу и вопли на заднем фоне, и какую-то смазанную музыку, и, собственно, самого Сашку.

– Нормально. Если ты хочешь привести кого-то в комнату, то мой ответ «нет».

И плевать, что ночевать я, скорее всего, не приду. Мало приятного обнаружить, что кого-то трахнули на твоей кровати, а использованную резинку сунули под подушку. Спасибо, хватило одного раза. До сих пор передергивает.

«Не-не-не, тут движуха покруче комнаты! Мы хату сняли на сутки! Две остановки от общаги. Приедешь?»

На фоне тут же проклевывается уйма посторонних звуков.