Insipiens: абсурд как фундамент культуры

"Особенно полезны дополнительные жёны. Чем больше жён у человека, тем больше у него свиней. Зависимость здесь функциональна, а не непосредственна. Чем больше женщин работает в огороде, тем больше будет собрано корма для свиней, и тем больше будет стадо. Папуас киваи красочно описывает антропологу преимущества, экономические и политические, полигамии: "Другая женщина работает в огороде, другая женщина идёт за дровами, другая женщина ловит рыбу, другая женщина готовит ему – муж созывает множество людей прийти поесть" (Салинс, 2018).

Так как для мужчины заниматься свиньями непрестижно, "отсутствие женщины в хозяйстве вообще не позволяет заниматься свиноводством. Отмечен случай, когда смерть жены заставила мужчину убить всех своих свиней, так как о них некому стало заботиться" (Шнирельман, с. 154). Особенно занимательно, что именно количество свиней и обмен ими и создают мужской престиж, делают ему имя, но в то же время делается это всё сугубо женскими руками, которые в финале доступа к этому престижу не имеют (Strathern, p. 159, 162).

В "Мифе моногамии" подробно описано, что на деле именно мужчина не может без брака, что подтверждает и статистика, по которой в повторный брак даже современные мужчины вступают в два раза чаще женщин (которых от повторного замужества останавливает память о несвободе, накладываемой браком, и о необходимости ухаживать за мужем). Когда женщины в XX веке получили право подавать на развод, то именно они и стали главными его инициаторами: в 70% случаев на развод подаёт именно женщина, это характерно для всех стран мира (где у женщины вообще есть такое право).

Брак необходим именно мужчине, это чисто идеологическая концепция, уходящая корнями в глубочайшую древность. Поэтому все предыдущие попытки объяснить, почему люди (в отличие от прочих обезьян) образуют долговременные союзы мужчины и женщины, оказались безуспешными: каждая из них упиралась во множество противоречивых фактов. Брак возник в древности совсем не по той причине, что якобы женщина нуждалась в помощи мужчины для обеспечения потомства, и совсем не потому, что однажды мужчина пришёл к выводу, что ему принципиально, чтобы эта женщина рожала только от него, – все эти гипотезы, исходящие из какого-то разумного положения вещей, оказались просто очередными примерами наивной рационализации. Брак в действительности иррационален, и в основе его лежала всего лишь фантазия древнего человека, который однажды возомнил, что есть один привилегированный пол и другой – презренный. Брак прямо опирается на вымышленные представления о "нечистом".

Поскольку все эти представления сформировались в глубокой древности, до выхода Homo sapiens из Африки (то есть сотни тысяч лет назад), то они пронизали культуру так глубоко, как только это можно представить. В принципе, они сами и были базисом всей культуры. За тысячелетия эти представления превратились в ментальность, в способ мысли, в традиции. То самое "так принято". Это прочно вшито в наши головы и слабо связано с "объективными условиями" жизни. Как отвечали этнографам канадские эскимосы о браке: "Мы поступаем так, потому что так поступали наши родители. Мы повторяем древние истории так, как нам их рассказали. Вы всегда хотите, чтобы сверхъестественные вещи имели какой-нибудь смысл, а мы не беспокоимся по этому поводу. Мы довольны тем, что мы этого не понимаем" (Рулан, с. 59). Что примечательно, ответы современных людей о браке очень схожи с ответами эскимосов. Никто в реальности не знает, зачем мужчина и женщина образуют пару, но просто все так делают, и этого уже достаточно, чтобы процесс продолжался.

Человек слишком привык во всём искать смысл, совсем не допуская, что во многих вещах его может и не быть.