Инспектор и бабочка

О том, чем занимался Кристиан, тоже доподлинно неизвестно: сестра с трудом припомнила, что он вроде бы работал простым курьером, а это никак не вяжется с дорогими костюмами из шкафа в «Пунта Монпас» и свободным перемещением по континентам. Только дурацкая красная пижама выглядит более-менее аутентично.

Короткий полицейский отчет из Англии был бы и вовсе неутешительным, если бы не одно, отмеченное вскользь, обстоятельство: Кристиан Платт мечтал стать саксофонистом. Об этом упомянула сестра, когда речь зашла о профессии уехавшего брата.

О Кристиане-саксофонисте Субисаррета старается не думать, тем более что убитый вовсе не был Кристианом Платтом. Он был Альваро Репольесом —

художником.

Сокрытие этого факта от следствия граничит с должностным преступлением, но время для откровений упущено, и Субисаррета предпочитает помалкивать. Выискивая все новые и новые оправдания своему молчанию. Самое весомое из них: для начала нужно разобраться с Кристианом, а потом уже вплотную заняться Альваро.

Но куда в таком случае подевался настоящий Кристиан?

Жив ли он, и – если жив – где находится сейчас? И почему не нашлось ни одной фотографии с его подлинным изображением? Не исключено, что англичане отнеслись к запросу из Сан-Себастьяна без должного внимания и провели следственные действия формально, но даже в этом случае нельзя было не найти фотографий Кристиана. Если бы они были.

Их нет.

Кто-то позаботился о том, чтобы никаких документальных свидетельств о курьере из Кройдона не осталось. А в его подлинном паспорте появилась фотокарточка совсем другого человека.

Чип, извлеченный из раны покойного, тоже ничего не объясняет. Специалисты по электронике, с которыми удалось пообщаться Субисаррете, сходятся в одном: подобные технологии применяются для слежения за перемещением объекта в пространстве с помощью специальной аппаратуры. Такие чипы – не редкость, но конкретно этот представляет несомненный интерес: он не считывается абсолютным большинством электронных систем, обнаружить его практически невозможно. Один из парней-электронщиков так и заявил инспектору:

– Никогда не встречал ничего подобного. Очевидно, задействованы совершенно новые разработки, а это стоит больших денег.

– Частная контора не может себе этого позволить?

– Не всякое государство может позволить себе это.

– А сколько может стоить… это устройство?

– Само по себе? Я уже сказал: недешево. Хотелось бы также посмотреть на него в работе. А заодно – на работу всего комплекса.

– Вы полагаете, что чип был вшит только в целях дистанционного наблюдения за объектом?

– Не знаю. Не исключено, что его возможности шире, чем кажется на первый взгляд.

Что означает «шире» инспектору никто так и не пояснил, слава богу, хоть с тростью наблюдается относительная ясность. Добрый гений Иерай Арзак выудил из нее максимум, и (это самое главное) вопрос с орудием преступления закрыт.

Когда Иерай вызвал Субисаррету к себе, вид у него был чрезвычайно довольный, а трость лежала перед ним на столе.

– Самой трости лет восемьдесят-девяносто, – сказал Иерай Субисаррете. – Изделие не фабричное, скорее всего, изготовлено каким-нибудь кустарем. Но работа по-своему выдающаяся. Ты говорил, что это дуб?

– Не я. Продавец, у которого она оказалась.

– Так вот, это не дуб. Самшит. Самая твердая порода и самая износоустойчивая. Работа с самшитом требует определенных навыков и мастерства. И, учитывая, как тонко выполнена резьба, этим мастерством наш неизвестный кустарь обладал.

– Он был египтянином? – высказал предположение Субисаррета.

– Необязательно. Данная порода встречается в Марокко, на севере Ирана, на Балеарских островах и даже на Мадагаскаре и в Экваториальной Африке.

– Но набалдашник указывает именно на Египет.

– Ты об Анубисе? Возможно, это было всего лишь пожелание заказчика. За сколько твой старичок приобрел эту трость?

– За сто евро.

– Она стоит существенно дороже. Можно сказать – антикварная штуковина. Но тебя ведь интересует не это?

– Меня интересует, могла ли она использоваться в качестве орудия преступления. Такой вот прикладной интерес.

– Ну что же, я тебя поздравляю. С этой тростью ты попал в десятку. С вероятностью в девяносто девять и девять десятых могу утверждать, что именно этот антиквариат размозжил затылок нашего английского страдальца. После убийства трость обработали довольно небрежно. Всего лишь смыли кровь, а скорее всего, просто обтерли влажной салфеткой: в углублениях остались микроскопические следы волокна. И следы мозгового вещества. И крови тоже, она полностью совпадает по химическому составу с кровью покойного и с кровью на рубашке этого твоего портье. Кстати, как продвигаются его поиски?

– Пока ничего утешительного. Исчез, как сквозь землю провалился. К сожалению, его отпечатков у нас нет.

– Может быть, теперь появятся, – широко улыбнувшись, заявил Иерай. – Я убил на эту трость полдня, но результаты того стоят. Во-первых, отпечатки. Они принадлежат разным людям и довольно качественные… Больше всего их в районе набалдашника, что естественно. Визитная карточка последнего владельца.