Инспектор ливней и снежных бурь

Мои темы не должны быть абстрактными. Я хочу говорить о простых, будничных вещах н происшествиях. Друзья! Общество! Мне кажется, и того и другого у меня предостаточно, столько, что я радуюсь этому и сочувствую людям, с которыми я даже не перемолвился и словом, которых просто знаю и о которых думаю. То, что для вас бедность и нищета, для меня простота. Бог не смог бы мне причинить зла, даже если бы захотел. Я люблю зиму с ее снежным пленом и морозами: она вынуждает искать новые сферы деятельности и новые ресурсы. Мне нравится, когда река на какое-то время покрывается льдом и я не могу больше плавать на лодке и вынужден убирать ее в сарай. Весной я снова спущу ее на воду с еще большим удовольствием. В этой умеренности и воздержании есть своя прелесть, которую не испытал тот, кто живет у моря круглый год и держит лодку на берегу. Мне больше нравится, когда всему приходит свой черед, тогда находишь удовольствие в тон, чтобы обходиться без необходимой тебе вещи некоторое время. Величайшее из всех преимуществ – не иметь преимуществ вообще. Я верю в неизменную истину: чем я беднее, тем богаче. Я вижу свое счастье в том, за что вы готовы меня жалеть. Вы находите удовольствие в том, чтобы овладеть разнообразными знаниями и культурой, я же с радостью думаю, что мне удается от них избавляться. Неизменно удивляюсь тому, как мне повезло родиться в самом подходящем месте в мире, да к тому же в самое подходящее время.

1857 ГОД

7 янв. После полудня. Ходил на Уолден по железной дороге, вернулся через Скалы.

Я бы не возражал, чтоб на моем гербе был изображен кустарниковый дуб.

Очень холодно. Дует пронизывающий северо-западный ветер. Пруд превратился в гладкое снежное поле. Следов рыбаков не видно: для них слишком холодно. Снежный наст на пруду представляет собой волнистую поверхность, состоящую из крупных кристаллов, что придает ему слоистость. Так обычно выглядит сухой твердый снег, нанесенный ветром. Все живое замерло. Вот уже пятый день стоит холодная, ветреная погода. Следы заметает за какой-нибудь час-другой. Приходится расчищать тропинки два-три раза в день. Рыбаков не видно: лески у них просто вмерзли бы в лед.

Шел через лес к Скалам по краю поля Уэлл-Медоу.

Нет ничего более поэтического и целебного, чем прогулка по лесу или по полю даже сейчас, когда никто уже не гуляет ради удовольствия. Ничто так не вдохновляет меня и не наводит на такие ясные и полезные мысли. Эти предметы возвышают. На улице и в обществе я почти всегда рассеян и чувствую себя неловко; жизнь моя кажется мне невыразимо убогой. Никакое золото, никакая респектабельность не спасут ее, отобедай я даже с самим губернатором или членом конгресса!! Но один в лесу или далеко в поле, среди неброской красоты полянки или луга, на котором видны заячьи следы, даже в такой серенький день, как сегодня, который многим показался бы безрадостным, когда поселянин предпочитает посидеть в трактире, – я прихожу в себя и вновь ощущаю свое высокое родство, и холод и одиночество мне друзья. Кажется, я нахожу здесь то, что другие находят в молитвах и посещении церкви. Я отправляюсь на свою одинокую лесную прогулку с таким чувством, с каким истосковавшийся по дому человек возвращается домой. Так я избавляюсь от всего лишнего и вижу вещи такими, какие они есть, величественными и красивыми. Многим я говорил, что почти половину светлого времени дня провожу в прогулках, но думаю, мне просто не верят. Хочется выбросить из головы Конкорд, Массачусетс, Америку и чувствовать себя здоровым хотя бы несколько часов в день. Если существуют миссионеры, которые обращают в свою веру язычников, то почему бы не послать их ко мне? Я хочу знать, хочу, чтобы меня сделали лучше.