Инспектор Лосев

– Это уже не имеет никакого значения, отчего довольны. Тем более практического, – небрежно машет рукой Павел Алексеевич и отхлебывает из чашечки кофе. – Наоборот, население, как я сказал, получает дополнительные товары из фондов, которые иначе бессмысленно копились бы на предприятии.

– Нарочно скрытые от планирования?

– Если хотите, да. Хозяйственники народ запасливый и боятся всяческих невзгод. Накопленные ими излишки на черный день все равно никто не найдет и не станет искать, вот ведь в чем дело. Естественные издержки гигантского, всеобщего планирования. Наказывать за их использование хоть и законно, но в принципе, я полагаю, несправедливо.

– Очень спорное утверждение, – насмешливо замечаю я.

Но Павел Алексеевич убежденно прихлопывает рукой по столику.

– Да, да. А главное – бессмысленно. Накажут одного, но об этой возможности знает еще десяток предприимчивых людей. Появится свободное место, и на него найдется немало охотников, уверяю вас.

– На свободное место?

– Вот именно.

– А если мы вообще заткнем эту щель?

– Найдется другая. Без работы вы, кажется, еще не оставались. И не останетесь.

– Спор бесполезен, – говорю я. – Мы, очевидно, друг друга не убедим. Предлагаю от общего перейти к частному. В конце концов не ради же теоретической дискуссии вы предложили мне эту встречу. Я вообще не понимаю, если на то пошло, зачем эта дискуссия вам понадобилась.

– Ради самоутверждения, – усмехается Павел Алексеевич. – Хотелось, чтобы вы увидели перед собой мыслящего человека, а не… корыстного практика, так скажем. Ну, и, конечно, кое в чем надеялся вас убедить.

– Считайте этот этап пройденным, – решительно говорю я. – Извините за огрубление ситуации, но вы, очевидно, хотите, чтобы я совершил кое-какое служебное нарушение, говоря мягко, а вы, в свою очередь, готовы на некоторую материальную компенсацию. Так, если не ошибаюсь?

– Не совсем так. Я хочу, во-первых, чтобы вы поняли, что борьба с подобного рода явлениями бессмысленна, как сражение с ветряными мельницами.

– Пойму я это или не пойму, для вас значения не имеет. Я подобными явлениями, а точнее – преступлениями, не занимаюсь, это…

– Знаю, – перебивает меня Павел Алексеевич. – Вы хотите сказать, что это дело ОБХСС, а вы уголовный розыск. Так?

– Вот именно.

– Но в данном случае ваша работа имеет для нас значение. Потому что мы хотим, чтобы вы занимались только своим прямым делом. Только. И не уходили в сторону. И не отказывайтесь от живых, огромных денег. Это будет в высшей степени глупо. Как видите, от вас не требуется никаких служебных нарушений. Работайте по своей линии, и только. Деньги же будут переданы вам так, что никто и никогда не сможет поставить их вам в вину.

– Очень соблазнительно, – улыбаюсь я. – Но поясните сперва, что значит «занимайтесь только своим прямым делом»? А чем я еще могу заниматься?

– Что ж, поясню. Теперь это можно. Вы расследуете убийство некоего Семанского Гвимара Ивановича, так ведь?

Ну вот. Ситуация начинает наконец проясняться.

– И еще кражу, квартирную кражу, не забудьте, – усмехаясь, говорю я.

– Ах да. Верно. Так вот, это и есть ваше прямое дело. Кстати, убийство и кража увязываются между собой?

– Возможно.

– Да, да. Я не вправе ставить такие вопросы, понимаю. Так вот, расследуйте все это на здоровье. Но… не уходите в сторону, не залезайте в чужой огород, даже если вдруг… что-то такое вам померещится, скажем так. Согласны?

– Что вы называете «чужим огородом»?

– Область деятельности ОБХСС, – решительно произносит Павел Алексеевич, и красное лицо его с тяжелыми мешочками под глазами и седыми усиками как бы твердеет в этот момент и перестает быть благодушным.

– Что же меня может привести в этот огород?

– Ну, такие вопросы уже вы не вправе ставить, – укоризненно качает головой Павел Алексеевич, стряхивая пепел с сигареты. – Вы и сами, возможно, вдруг что-то нащупаете. А возможно, и не нащупаете, возможно, вообще ничего не окажется. И тогда вознаграждение будет просто найденным кладом. Так как, в принципе вас устраивает такое предложение?

– В принципе, конечно, нет, – говорю я задумчиво. – А в частности хотелось бы прикинуть. Вам я, очевидно, позвонить не смогу?

– Естественно, Позвоню я. Когда?

– Завтра суббота. Позвоните в понедельник в конце дня.

– Прекрасно. Но меня просили передать еще вот что. Учтите, мне лично это не нравится. Но передать я обязан.

– Что ж, слушаю вас.

– Так вот. Если вы пренебрежете их предложением и все-таки сунетесь в чужой огород, вы очень рискуете. В дело втянуты серьезные люди, и на карту поставлено слишком много.

– Понятно… – медленно говорю я.

– Вот, пожалуй, и все, – заканчивает нашу встречу Павел Алексеевич. – До понедельника, следовательно.

Мы допиваем кофе, расплачиваемся и встаем из-за столика.

Прощаемся мы уже на улице и направляемся в разные стороны.

Ну и ну. В веселенькое положение я, однако, попал.

Глава 6 Всякие исчезновения и прочие неудачи