Инспектор Лосев

Идет упорная, сложная, знакомая нам всем работа. На весы поставлены, с одной стороны, горькие последствия, которые мы обязаны были не допустить, а с другой стороны, на другую чашу весов, поставлены люди, судьба которых сейчас во многом зависит от каждого нашего шага, от каждого нашего решения. Вот тут и попробуй что-нибудь решить, попробуй найти верный путь. Его никогда не найдешь в одиночку, его можно найти только вместе, только в споре, фантазируя, придумывая, подхватывая чью-то новую мысль. Ведь это же самая трудная область: догадаться, как поступят, что подумают и на что решатся очень разные люди в созданной тобой весьма сложной и острой ситуации. А уже потом надо решить, как в этой ситуации следует вести себя нам.

Но в конце дня мы все же кое-что находим, а кое-что я оставляю себе на завтра. Я же понимаю, что у ребят куча своих неотложных дел, и это великая жертва на алтарь дружбы — то, что они просидели со мной целый день.

Завтра я буду действовать сам. Мне уже многое ясно.

В гостиницу я возвращаюсь изрядно уставшим. Даже странно. Вроде бы и выспался я, и целый день никакой беготни, только разговоры. Накопилась усталость, что ли? Во всяком случае, никакого желания идти в театр, в гости или просто знакомиться с городом, на чем последовательно настаивали ребята, у меня нет, и они на первый вечер дают мне увольнительную.

В просторном вестибюле гостиницы обычная суета.

Я захожу в лифт, предвкушая момент, когда я наконец окажусь в своем уютном номере, скину с плеч чужое, неудобное пальто, сниму пиджак, галстук и развалюсь в кресле, и кругом не будет людей, и будет тихо, и я своим особым способом, «по-лосевски», как дома, заварю себе чай.

Следом за мной в лифт вскакивает невысокий, полный человек в красивой болгарской дубленке и в пушистой шапке. Седые виски, на остреньком носу очки в тяжелой оправе, тугие, холеные, раскрасневшиеся от мороза щеки… Батюшки мои! Да ведь это же тот самый профессор!.. Как его?.. Знаменский! Председатель гаражного кооператива! А вот зовут его как?.. Петр… Петр… Петр Львович — вот как!

Его имя я вспоминаю, когда лифт добирается уже до моего, шестого этажа. И я замечаю, что профессор тоже собирается выходить. Меня он не узнает. И вообще куда-то спешит и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, держась за ручку двери лифтной кабины, словно собирается выскочить еще до того, как кабина остановится.

— Здравствуйте, профессор, — говорю я.

Он стремительно оборачивается и вскидывает вверх подбородок, пытаясь меня рассмотреть.

— Извините… Не узнаю…

— Ничего удивительного. Мы с вами виделись недели три Назад, в Москве, у вас дома, по очень печальному поводу.

— Что вы говорите?! — загораясь любопытством, восклицает Знаменский. — Что же такое было?

В этот момент лифт с коротким лязгом останавливается, но Петр Львович в ожидании моего ответа даже не спешит открыть дверь кабины.

— Мы, если помните, ездили с вами в морг.

— Ой!.. — в полном восторге взвизгивает Знаменский. — Так вы тот молодой сыщик, кстати довольно франтоватый! Ну, знаете…

Он открывает наконец дверцу лифта, и мы выходим в небольшой вестибюль, где стоят диваны, кресла, неизменный телевизор и столик дежурной по этажу.

— У вас, дорогой, такой вид, — улыбается Знаменский, — что где уж вас узнать! Это вы нарочно, да?

В глазах его загорается нестерпимое любопытство. Да, он, видимо, действительно много о нас читал.

Я считаю своим долгом его разочаровать и небрежно машу рукой.

— Был на юге. Сюда попал случайно. Друзья дали поносить, чтобы я не замерз.

— Ну, ладно, ладно, — заговорщически кивает мне Петр Львович. — Не буду допытываться. Лучше скажите, как ваши дела? Вы размотали то происшествие?.. Да! Знаешь что? — внезапно прерывает он сам себя, переходя при этом на привычное «ты». — Идем ко мне. Все расскажешь. И кстати… Это просто здорово, что я тебя тут встретил! Надо посоветоваться. Представляешь, ночи не сплю…

Он хватает меня под руку и настойчиво увлекает за собой по коридору. Сопротивляться такому натиску бесполезно. Мы только на минуту заглядываем ко мне, и я сбрасываю пальто и шапку.

В номере Знаменского куда просторнее. Это хорошо знакомый мне тип «полулюкса» из двух комнат.

Профессор скидывает свою умопомрачительную дубленку и, перехватив мой взгляд, небрежно поясняет:

— Подарок. Из Болгарии. Вице-президент прислал. Последняя мода. Видишь, какая выпушка?

Он торопливо снимает пиджак, ослабляет узел громадного, фантастически пестрого галстука и расстегивает под ним пуговичку воротничка на полной розовой шее. После этого он с облегчением разваливается в кресле напротив меня и осторожно проводит рукой по седым, словно приклеенным волосам.

— А я, понимаешь, тут всего на три дня. Оппонирую на защите. Диссертация блестящая, без дураков. Так что не стыдно. А диссертантка еще лучше. Хочешь познакомлю?

Он заливается смехом и машет короткими ручками, словно прося меня не отвечать на эти глупости.