Инспектор мертвых

Де Квинси вытащил из кармана свою бутылочку и сделал глоток.

– Когда-нибудь опиум приведет вас к такому же финалу, – предупредил комиссар.

Писатель пожал плечами:

– Зато теперь терзающие его воспоминания наконец угасли, он больше ни о чем не сожалеет.

В спальню вошел еще один констебль.

– Комиссар, следы на снегу ведут прочь от черного хода. Я пошел по ним, но на соседней улице они сливаются с множеством других отпечатков. Нет никакой возможности определить, в какую сторону он направился.

– Значит, он снова будет дожидаться возможности убить королеву.

– А может быть, покончит со своими планами, – предположил Де Квинси. – Каковы бы ни были истоки ненависти этого человека, в нем что-то изменилось. Посмотрите на выражение лица Джеремайи Траска. Его смерть – не проявление ненависти. Это было милосердие.

– Добрый вечер, милорд. – Де Квинси поднялся со ступенек, как только слуга открыл дверь лорду Палмерстону.

Карета отъехала от крыльца по полукруглой дорожке и пропала в темноте за пеленой снега.

Всего несколько дней назад Де Квинси стоял на том же месте, прощаясь с лордом Палмерстоном и полагая, что проводит в Лондоне последние часы. С той поры миновала целая вечность ужаса, тем не менее заставившая Любителя Опиума снова почувствовать себя живым человеком. Но теперь отчаяние опять овладело им. А если учесть его дальнейшие планы, это и в самом деле будут его последние часы в Лондоне.

– Вы опять поджидаете меня на лестнице, – заметил лорд Палмерстон. Левая рука у него висела на перевязи.

– Надеюсь, доктор Сноу проявил все свое умение, чтобы излечить вашу рану, – сказал Де Квинси.

– Он рекомендовал мне отдохнуть, и я собираюсь воспользоваться его советом перед завтрашним заседанием кабинета министров, посвященным новому наступлению в Крыму. Если вы будете так любезны, что пропустите…

– Милорд, я хотел обсудить с вами тот конфиденциальный вопрос, который упомянул вчера вечером.

– Какой вопрос?

– Об Эдварде Оксфорде и «Молодой Англии», милорд.

Лорд Палмерстон предостерегающе взглянул на писателя:

– Вы уверены, что хотите поговорить об этом?

– Считаю необходимым, милорд.

Лорд Палмерстон хмуро шагнул к лестнице. Де Квинси последовал за ним в банкетный зал. Его светлость прикрыл дверь и направился к дальней стене, где размещались стол и два кресла.

– Здесь нас никто не подслушает.

– Милорд, когда я навещал Эдварда Оксфорда в Бедламе, он отвечал так уверенно, как будто считал «Молодую Англию» реальной организацией. Его глубоко озадачили доказательства того, что она никогда не существовала.

– Разумеется, – согласился премьер-министр. – Неспособность отличить реальность от собственной фантазии как раз и привела к тому, что Оксфорд очутился в лечебнице для умалишенных.

– Не менее искренне он удивился, узнав, что оба его пистолета не были заряжены пулями.

– Потому что он не в силах отличить то, что сделал на самом деле, от того, что собирался сделать.

– Но реальность зависит от восприятия человека, милорд.

– У меня нет времени выслушивать эту чепуху.

– Милорд, когда ее величество в тридцать седьмом году взошла на престол, народ приветствовал ее правление. Люди устали от мотовства и безнравственности ее предшественников. Молодая, приветливая, полная жизни, она удивила своих подданных, ежедневно появляясь на публике. Ее улыбки вселяли радость и надежду на новую жизнь.

– Да-да, но к чему вы клоните?

– Спустя всего три года народ отвернулся от ее величества. Брак с принцем Альбертом восприняли настороженно. Люди опасались, что это разорит страну, все деньги уплывут в бедное германское государство, и Англия фактически превратится в колонию. Тем временем королева начала активно вмешиваться в политику, оказывая откровенное предпочтение одной партии перед другой. Пополз ли слухи, что ее величество запретит ту партию, которую не поддерживает, и вернет страну во времена былой тирании. Поговаривали даже о том, что пора отказаться от монархии.

– Но ее величество быстро училась на своих ошибках, – возразил лорд Палмерстон. – Да, королеву не должно волновать, какая партия оказалась у власти в тот или иной период времени. Маятник всегда качается то в одну, то в другую сторону. Королева не может зависеть от капризов правительства. Она должна оставаться спокойной и уверенной, демонстрируя прочность и незыблемость трона. Ее величество научилась всему этому и стала великим монархом. Ей требовалось лишь немного времени, чтобы осознать свою роль.

– И вы ей предоставили это время, – продолжил Де Квинси.

Самый влиятельный политик в Британии прищурился:

– Возможно, я неверно понимаю ваши слова.

– Должно быть, ваши помощники долго искали нужного человека – испытывающего трудности с работой, бедного и разочарованного, ведущего себя эксцентрично – например, имеющего обыкновение долгое время глазеть в стену или вдруг ни с того ни с сего расхохотаться.

– Остерегитесь!