Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

Теперь уже целое облако сигарного дыма на несколько мгновений скрыло лицо Эдварда, а когда дым рассеялся, выражение его глаз уже было совсем другим.

— В процессе тех экспериментов я увидел и понял такое… что теперь уже не могу смотреть на людей как прежде. Вот оно, открытие, главный результат наших исследований. Каждый раз, глядя на кого-нибудь, я думаю: если бы он только знал…

Кристофер, в свою очередь, впервые видел своего отца таким: бесстрастное лицо Эдварда Кларенса вдруг оживилось, в глазах полыхнула страсть, присущая истинным ученым, странный огонь, который он столько лет скрывал под маской суровости или равнодушия. У Кристофера проснулась надежда, что ему все же удастся получить у отца ответы для Лазаря — нужно просто заставить его разговориться, потерять над собой контроль.

— Если бы знал что?..

Эдвард еще раз затянулся сигарой, проигнорировав вопрос сына, и тот, на сей раз спокойно, продолжил:

— Ты сказал "наши исследования". Я думал, ты работал один.

Эдвард невольно бросил взгляд на стену с фотографиями и тут же опустил глаза, но профессиональный журналист, привыкший следить за реакцией тех, у кого он брал интервью, не мог этого не заметить — он сразу повернулся к снимкам, которые раньше успел осмотреть лишь мельком, когда спустился в погреб.

На фотографиях были древние архитектурные сооружения — греческие, азиатские, египетские — и доисторические наскальные рисунки. Рядом висела карта звездного неба. Еще были снимки людей — лица, как для паспорта, а одна черно-белая фотография, отличавшаяся от других, висела чуть в стороне. На нее-то и смотрел отец. Кристофер подошел ближе. Трое мужчин в белых халатах и в очках с толстой оправой, модной в шестидесятых, улыбались в объектив. В центре он узнал молодого Эдварда.

— Где сделана эта фотография? Кто на ней рядом с тобой? Отец устремил на сына непроницаемый взгляд:

— Дай мне всю бутылку. Нога болит.

Кристофер пропустил просьбу мимо ушей.

— Ты разговаривал по телефону с кем-то из этих двоих, когда я тебя здесь нашел? А что за остров ты упомянул? Сказал, там остались материалы исследований…

Эдвард, болезненно кривясь, пощупал бедро.

— А ты, оказывается, такой же сообразительный, как твой покойный брат. Имей в виду, для тебя это тоже может плохо закончиться.

— Тоже?! — У Кристофера вдруг закружилась голова, и он так крепко сжал кулаки, что ногти впились в ладони.

— Да, ты правильно понял. Но у меня не было выбора. — Эдвард печально взглянул сыну в глаза. — Все из-за вашей матери…

— Что?!.

— Когда Адам потерял работу, мать за него ужасно беспокоилась и плешь мне проела — мол, помоги ему, найди хорошее место… Капала на мозги каждый день. В конце концов мне это надоело, и я сделал глупость — устроил Адама в "Жантикс". Это была единственная контора, где у меня оставались подходящие связи. Куда еще я мог пристроить экономиста? Адам, конечно, ни о чем не знал, но это я попросил Паркерена взять его на работу. Чудовищная ошибка… Я и представить себе не мог, что случится дальше…

— А дальше Адам выяснил, что фирма "Жантикс" подпольно производит запрещенный препарат ЛС-34 и поставляет его в норвежскую психиатрическую больницу, — тихо проговорил Кристофер.

— Именно так. Узнав, что твой брат затеял самочинное расследование, я пытался его остановить, несколько раз подбрасывал анонимные предупреждения, но на него это не действовало. Даже угрозы Натали и Симону не заставили его отступиться…

Кристофер слушал отца, холодея от ужаса, но молчал — пусть признается в своих преступлениях, может быть, под конец проболтается о результатах исследований, о том, что хочет знать Лазарь.

— Адам не должен был погибнуть, — раздраженно сказал отец, глядя в бокал, на отблески света в янтарной жидкости. — Аварию никто не планировал. В тот вечер я просто хотел дать понять твоему брату, насколько уязвимы близкие ему люди. После анонимных угроз он получил известие о том, что у его сына началась рвота непонятно отчего, и запаниковал.

— Ты отравил Симона, чтобы напугать Адама?!

С каждым признанием отца Кристофер все больше ужасался его злодейскому образу мыслей.

— Я подсы́пал ему в сок безобидное рвотное, которое действует всего пару часов, — сердито отмахнулся Эдвард. — Твой брат сам виноват, что гнал машину на бешеной скорости по мокрой дороге. Очень спешил вернуться из гостей. Он один в ответе за собственную смерть и гибель жены. Это Адам сделал Симона сиротой, а не я!

Кристофер едва сдерживался, чтобы не наброситься на отца с кулаками, но спасти Симона было важнее, чем отомстить убийце его родителей.

— Почему ваши эксперименты держались в строжайшей тайне? И почему эту тайну нужно было сохранить ценой стольких жизней?

— Потому что результаты наших экспериментов, преданные огласке, стали бы причиной еще большего количества смертей… И потому что я поклялся в верности тем, кто нас финансировал.

— В рамках программы "МК-Ультра"?

— Я хочу пить. Дай мне бутылку.

— Сначала ответь.

Эдвард презрительно пожал плечами.