Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Папа, ты продолжаешь хранить верность тем, кому она уже не нужна, — покачал головой Кристофер. — Мне понадобилось всего два дня, чтобы выяснить, что проект "Четыре-Восемь-Восемь" входил в программу "МК-Ультра", которая финансировалась ЦРУ. Если бы американцы хотели и дальше хранить эту тайну, они бы получше позаботились о ее неприкосновенности. Ты сражаешься за дело, которое давно закрыто и положено на полку. И за людей, которым на тебя наплевать.

Эдвард невозмутимо затянулся сигарным дымом и выдохнул бело-сизое облачко.

— Дай мне бутылку виски или больше ничего не узнаешь. Кристофер с видом побежденного поднялся, поставил бутылку на пол рядом с ним и отошел к стене. Привалившись к доскам спиной, он подумал, что уже не знает, как заставить этого человека спасти жизнь родному внуку. Чем пробить панцирь равнодушия, чтобы добраться до сердца безжалостного старика, который, несмотря ни на что, остается его отцом?

— Ты столько лет провел рядом с нами, папа… носил на руках меня и Адама, когда мы были маленькими… хотя я уверен, что в глубине души ты нас не любил. По крайней мере, не так, как свою работу, эти чертовы научные исследования… Знаешь что? Я на тебя не обижаюсь за несчастливое детство. Но ты виноват в смерти Адама и позволил убить маму. Вот это простить нельзя. Почему ты не вспомнил про свой конверт с ядом, когда бандит приставил к ее голове пистолет? Почему дал этому ублюдку выстрелить в нее и прицелиться в Симона?

— Потому что, даже если бы нам удалось скрутить бандита, твоя мать стала бы угрозой конфиденциальности моих исследований. Я позволил Лазарю сделать то, что иначе мне пришлось бы сделать самому.

Кристоферу показалось, что его только что изо всех сил ударили в живот, выбив из легких весь воздух.

— Но ты все же попытался спасти Симона, — выдавил он наконец сквозь сжавшееся горло. — И спасешь его, ведь так? Я знаю, ты относишься к нему совсем по-другому… И я знаю, Симон всегда это чувствовал, он тоже тебя любит. После смерти Адама и Натали ты дал ему то, что не успел дать отец, а я просто не смог бы… Возможно, твоя жизнь когда-то была посвящена только науке, но сейчас Симон — единственный, кто придает ей смысл. Симон и ваша с ним привязанность друг к другу… — Кристофер замолчал, в его глазах стояли слезы.

В полной тишине Эдвард наклонился вперед и вытащил из-под рубашки еще несколько документов, которые раньше не заметил сын.

— Человечеству нужны такие люди, как мы, чтобы двигаться вперед, — проговорил он, раскладывая листы вокруг себя. — Люди, которые ставят научное знание выше собственных чувств и привязанностей.

— Что в этих документах?

Отец взял бутылку и вылил виски на бумагу и себе на ноги. До Кристофера слишком поздно дошло, что происходит: отец во время всего разговора целенаправленно загонял его в ловушку. Молниеносным жестом схватив зажигалку, от которой прикуривал сигару, Эдвард поджег одежду и листы бумаги, пропитанные алкоголем. В мгновение ока ноги старика охватил огонь, как будто в него швырнули "коктейль Молотова".

Глава 21

Кристофер хотел вытащить Эдварда из кольца пламени, но тот оттолкнул его ударом ноги. Виски разлился по деревянному полу, огонь распространился по нему штормовой волной, вполз на стену и неумолимо захватывал тесное подземное убежище. Эдвард кричал, уже превратившись в живой факел. Помещение заволокло дымом, тошнотворно пахло горелым мясом. Закрывая лицо предплечьем, Кристофер лихорадочно озирался, не зная, что взять с собой перед бегством. Зацепился взглядом за черно-белую фотографию с отцом и двумя его приятелями-учеными, висевшую над столом в стороне от других, сорвал ее, уже обуглившуюся по краям, и, спотыкаясь, вскарабкался по ступенькам. Выскочив из погреба, бросился к выходу из сарая по дымящемуся полу. На ватных ногах пересек поляну, сжимая в руке единственную спасенную от пожара улику, и помчался по тропинке, ведущей к дому родителей. За спиной сарай уже полыхал целиком, разбрасывая вокруг пляшущие тени пламени и багровые отсветы.

Рана на лбу воспалилась, каждое движение отдавалось в черепе ударом молота, но страх за Симона гнал Кристофера вперед. Он вбежал в гостиную через застекленную дверь из сада. Бандит на секунду прицелился в него из пистолета, но тут же перевел ствол на Симона, по-прежнему сидевшего с закрытыми глазами.

— Сын вернулся, — доложил Сергей, глядя на телефон, лежащий на журнальном столике. — Но без отца.

— Симон, я здесь, теперь все будет хорошо, обещаю! — Опустившись рядом с племянником на колени, Кристофер приложил руку к его груди — мальчик дышал, но был в глубоком обмороке.

— Где Натаниэл Эванс? — прозвучал вопрос из динамика. Кристофер выпрямился и, прежде чем ответить, прикрыл глаза на несколько секунд, будто безмолвно молился.

— Мой отец покончил с собой и сжег оставшиеся у него материалы исследований.

— Сергей, ты знаешь, что делать дальше, — жестко сказал Лазарь.