Инстинкт Бабы-Яги

- Просто. Я дружила с Аленой, Варя тоже, но между собой мы не общались, такое часто случается. Встречались иногда на дне рождения у Шергиной, и все. Не знаю я, правда это или нет - про мать Алены, и мне совершенно это не интересно. Алена плакала, встала передо мной на колени, клялась, что воспользовалась только один раз магнитофоном, брала деньги лишь у Вордо и намеревалась бросить сие занятие. Но я ей не поверила, выгнала вон. Вот гадина! Она ведь знала, что я не обращусь в милицию, чтобы уберечь клиентов. Теперь понимаете, почему Леонид вне подозрений? Шергину убрал другой.

- И кто же? - тихо спросил я.

Зинаида спокойно ответила:

- Один из моих клиентов, тех, кого решила шантажировать Алена. Я не знаю, в течение какого времени она промышляла в моем кабинете. Ищите сами, могу в качестве дружеского жеста дать список тех, кто побывал тут в последние два года.

Не дожидаясь ответа, она включила компьютер, потом выхватила медленно выползающий из принтера листок. Я уставился на список. Двадцать четыре человека!

- Хоть намекните, чья тайна самая страшная.

Колобкова возмущенно воскликнула:

- Я не имею права делать комментарии, уже и так нарушила обязательства, дав вам фамилии, если бы не ваша дурацкая идея о виновности Лени, ни за что бы не пошла на такой поступок.

Глава 33

Получив список, Элеонора пару раз прочитала его, потом воскликнула:

- Так, работы тут непочатый край! Моя хозяйка странный человек: то, что приводит других людей в ужас, ее ввергает в радость.

- Начнем по алфавиту, - воодушевленно заявила Нора.

- Вам не кажется, что мне и года не хватит, чтобы опросить всех? - попытался я оказать сопротивление.

- Ерунда, - отмахнулась Нора, - быстро управишься, если, конечно, опять не уйдешь в загул.

Я хранил молчание. Вот ведь как бывает! Иной человек безобразничает всю жизнь, и окружающие настолько привыкают к его отвратительному поведению, что считают само собой разумеющимся, когда муж и отец пьет, дебоширит и гоняется за бабами. Но стоит нормальному мужику один раз потерять ум и устроить небольшое «представление», как все мигом ополчаются на него и, уж будьте уверены, не забудут «зигзаг» до конца дней. Поэтому, дорогие мужчины, примите мой совет, ведите себя как можно более мерзко, только в этом случае вы будете избавлены от нудных нравоучений и тягомотных скандалов.

- Впрочем, - заявила Нора, - начнешь в понедельник, завтра состоятся похороны Шергиной, милиция наконец-то отдала тело, и бедняжку кремируют. Поезжай на церемонию и тщательно перепиши всех, кто будет принимать в ней участие, может, мелькнет человечек из списка, насколько я знаю, преступник любит смотреть на гроб жертвы.

Похороны - процедура, не располагающая к веселью, но все же когда ритуальный зал полон венков, цветов и людей, из которых пусть не все искренне скорбят об ушедшем, во время такой церемонии нет ужасающего чувства тоски. Толпа двигается, разговаривает, одним словом, живет. Намного хуже, если провожающих можно пересчитать по пальцам, а в случае с Аленой это было именно так. Несколько дезориентированные женщины и один мужчина мялись возле самого простого гроба, обитого пронзительно розовой материей. Я быстро пересчитал присутствующих, всего семеро. Распоряжалась всем Варя Арсеньева. Голова девушки была замотана в черный платок, лицо ненакрашено, нос распух, а глаза превратились в щелочки.

- Спасибо, что пришли проводить, - сказала она мне после того, как закрытый гроб торжественно уплыл за шторку, отделявшую мир живых от обиталища мертвых, - останьтесь на поминки.

Откровенно говоря, мне не слишком хотелось очутиться за столом, в центре которого будут стоять плошки с кутьей и блюдо с блинами. Да и миссия моя была выполнена, на похороны не пришел никто из посторонних. Две женщины оказались коллегами по работе, одна очень дальней родственницей, а мужчина и остальные бабы местными бомжами, правда, в приличной, чистой одежде, которые за умеренную плату взялись отплакать Шергину. Более жалкого, душераздирающего зрелища, чем эта кремация, я еще не видел.

- Очень вас прошу, - попросила Варя, - плохо, когда за поминальным столом нет никого.

Я кивнул:

- Да, конечно.

- Вот и хорошо, - повеселела она, - проводим Алену по-людски.

Я поехал за старым, разваливающимся автобусом, на ветровом стекле которого виднелась табличка «Ритуал». Если к человеку никто не приходит на похороны, это ужасно. Но, с другой стороны, наверное, нужно жить так, чтобы окружающие ощутили после твоего ухода хотя бы легкое сожаление…

Если похороны Алены Шергиной были удручающими, то поминки оказались ужасными. Дальняя родственница, прибывшая на «процедуру» из Ижевска, сначала молча опрокидывала в себя стопки, налитые до краев водкой, потом как-то разом опьянела, попыталась спеть, затем заявила:

- Господи, квартира-то теперь, выходит, моя?

- Твоя, - достаточно зло заявила Варя, - никто не претендует.

- И мебель? - не успокаивалась тетка.

- Можешь все забирать, - отрезала Варя, - вместе с одеждой, косметикой и обувью. Про тампоны не забудь, они у Алены в ванной, в шкафчике лежат!