Инстинкт Бабы-Яги

Наступила кульминация. По сцене заметался луч прожектора, за кулисами загрохотал гром. Кто-то усиленно тряс за драпировками железный лист. Катерина воздела руки вверх и принялась что-то вопить. Слов из-за шума было не разобрать. Меня всегда удивляло, почему режиссеры забывают о реальности в сценах, где гибнет главный герой. Ну скажите, вам придет в голову, перед тем как утопиться, сначала скакать, потом орать, а затем долго и нудно объяснять незнамо кому причины самоубийства?.. Лично я бы просто, без лишнего шума, сиганул под воду.

Но всему приходит конец. Грохот стих, Катерина трагическим шепотом заявила:

– Ухожу навсегда.

Потом она приблизилась к краю декорации и с утробным воплем шагнула вниз.

Я обрадовался: все, можно бежать в гардероб! Но не успела на моем лице появиться счастливая улыбка, как случилось невероятное. С душераздирающим криком, на этот раз не постановочным, многократно отрепетированным, а с настоящим, полным ужаса, актриса, только что фальшиво исполнившая сцену самоубийства, взлетела вверх над декорацией, изображавшей обрыв, и тут же упала.

Я удивился. Однако! Местный режиссер оригинал и шутник!

Через секунду явление повторилось в той же последовательности: дикий вопль, полет под потолок, падение.

Зал загудел, раздались робкие хлопки, за кулисами послышался топот и тихие, но вполне четкие фразы:

– Оттащите в сторону!

– Ловите ее!

– Хватайте за ноги!

Очевидно, по ту сторону декорации пытались остановить Катерину. Но актриса, скорей всего, сошла с ума, потому что скакала, словно мячик, по которому била безумная рука. Может, хотела таким образом сорвать овацию? Но потом, приглядевшись к ее выпученным глазам и ярко-красному лицу, я понял, что она находится на гране обморока. Интересно, отчего она все время подлетает к потолку?

Решив узнать ответ на этот вопрос, я обратился к билетерше, стоявшей в проходе:

– Интересная сцена! Сколько времени она длится?

Пожилая женщина, старательно пытавшаяся сохранить невозмутимый вид, сказала:

– Да, оригинально вышло.

Но тут вся серьезность с нее слетела, и капельдинерша захохотала во все горло.

– Значит, это не режиссерская находка! – догадался я.

– Нет, – довольно смеялась старушка, – это Колька!

– Какой Колька? – не понял я.

Бабуська сунула программки под мышку и удовлетворенно сказала:

– Ишь летает! Харитонова, ну актриса, которая Катерину исполняет, очень противная особа. Ее тут все терпеть не могут, живет с нашим главным режиссером, поэтому и имеет все лучшие роли. Другая бы радовалась своему счастью, но только не Харитонова! Вечно на всех кляузничает, скандалы затевает, сплетни разносит, тьфу. Вот Колька, наш помреж, и поклялся ей отомстить. Вон чего придумал! Чтобы Катерина не ушиблась, когда с обрыва сигает, ей с той стороны на полу маты стелют, понятно?

Я кивнул.

– Конечно, наверное, так везде поступают, иначе актрис на главные роли не напастись!

– Ага, – удовлетворенно улыбнулась билетерша, – но у нас есть в репертуаре спектакль «Ярмарка». В нем за декорацией помещают батут, на котором прыгают акробаты, ясно?

Я рассмеялся:

– Ваш Коля поставил Катерине батут?

– Точно, – обрадованно сообщила старушка, – во летает, никак не остановится! Интересно, как теперь наш главреж из ситуации выйдет?

Между тем в зале потихонечку начали смеяться. Продолжая взлетать над «обрывом», Катерина по-прежнему орала, но теперь каждое ее появление вызывало радостное оживление зрителей.

– Оригинально задумано, – заявила Николетта, – но зачем она так долго скачет?

Я рассказал маменьке про батут. Николетта вздрогнула и громким голосом принялась передавать информацию Меркуловым. Ее мигом услышали в соседнем ряду, и через минуту зал стонал от хохота. Нудная, скучная пьеса, отвратительная игра актеров, примитивная режиссура – и такой финал! На мой взгляд, помреж Коля заслуживал премии, но, скорей всего, мужика уволят.

Наконец за кулисами слегка пришли в себя и решили спасать положение. На сцене вновь появилась Кабаниха и, тыча рукой в то появляющуюся, то исчезающую Катерину, забормотала:

– Вот, не принимает матушка-Волга грешницу, та хочет помереть, да не может! Сейчас, наверное, потонет!

Лучше бы режиссер оставил все как есть, потому что последнее явление вызвало просто стон в зале. Несчастные зрители уже не могли смеяться. У меня по щекам текли слезы.

И тут кто-то наконец догадался закрыть занавес.

В гардеробе люди говорили только о заключительной сцене. Завтра весть разнесется по всей Москве, и зрители ринутся в театр. Если режиссер не полный дурак, он оставит батут стоять на том же месте и сделает вид, будто так и было задумано.

Маргарита Иммануиловна тронула меня за локоть:

– Ваня, завтра у Альбины день рождения.

– Поздравляю, – улыбнулся я.

– Ей исполняется двадцать пять лет, – быстро пояснила мать.

Я с сомнением покосился на начинающую увядать шею девушки. Кажется, Сара Бернар[6] говорила: «Между двадцатью пятью и двадцатью шестью годами я прожила тридцать восхитительных лет».

– Ждем вас к семи, – щебетала Маргарита Иммануиловна.