Инстинкт хищницы

Приняв решение, Марьям встала. Бросила на столик сто пятьдесят рублей и пошла в направлении, противоположном бизнес-центру, туда, где припарковала свой «Порше». Занятая своими мыслями, она ступила на пешеходный переход, не замечая, как сигнал светофора переключился на красный. Не видела она и джип, на огромной скорости вывернувший из-за угла. Удар был настолько сильным, что женщину подбросило высоко над капотом автомобиля и перевернуло в воздухе несколько раз. Марьям не потеряла сознание, но все происходящее казалось ей черно-белой хроникой, медленно проплывающей перед глазами. Кто-то громко закричал. Сначала Марьям видела только затянутое облаками небо, потом кто-то склонился над ней, какая-то тень. Постепенно тень приобрела вполне определенные очертания, превратилась в человека. Мужчину. Мужчину с фотографии! Его губы двигались, но Марьям ничего не слышала. Она не пыталась понять, что говорил этот человек, знала, что его слова не имеют значения. Значение имеет лишь то, что могла успеть сказать она.

– Берегись, – с трудом произнесла Марьям. Ей казалось, что она кричит, но на самом деле с ее губ сорвался лишь шепот, и мужчина, кажется, ничего не услышал. Он склонился ниже, и Марьям, собрав последние силы, выдавила из себя:

– Берегись… Анжелы…

Она не чувствовала боли, только страшную усталость, внезапно навалившуюся на нее. Марьям хотелось одного – расслабиться, закрыть глаза и отдохнуть. Последним, что она увидела перед смертью, была Тамара. Она грозила ей крючковатым, изуродованным артритом пальцем и качала головой. В ее черных, как ночь, глазах стояли слезы.

Марина не ждала гостей. Она только что приняла душ, натерлась лавандовым маслом и собралась провести несколько приятных часов перед телевизором в полном одиночестве, наслаждаясь зеленым чаем с инжирным вареньем. И кого нелегкая принесла в такой час?

Марина, не спрашивая, распахнула дверь. Она всегда так делала, хотя все кругом предупреждали, что так поступать неосмотрительно. Увидев человека, стоящего на пороге, Марина отступила. Ее сердце гулко ухнуло.

– Можно к тебе? – спросил Юра.

– Входи.

У Марины была робкая надежда на то, что после смерти жены Юра почувствует себя свободным и придет к ней, но она ошиблась. Он даже не позвонил.

И вот он здесь. Ее жадный, внимательный взгляд подметил все: отросшие волосы, усталый вид, круги под глазами, нерешительность, словно Юра не уверен в том, что поступает правильно, придя сюда.

– Дома так пусто, – проговорил он тихо.

Там и раньше было пусто, ведь Алена все время лежала в больнице, и возвращаясь в квартиру, Юра оказывался в одиночестве.

– Ты всегда можешь прийти сюда, я же тебе говорила.

Юрий вошел в гостиную. Те же волнующие запахи сандала и каких-то цветов, которые он хранил в памяти со времени последнего визита. Приглушенный свет китайских фонариков придавал обстановке интимность.

– Ты голоден? – спросила Марина.

Он покачал головой.

– Тогда я налью тебе чаю.

Девушка захлопотала у встроенного в стену серванта, достала оттуда еще одну пиалу и блюдце. Она поставила их на низкий столик – туда, где уже стоял деревянный поднос с чайником и ее собственным прибором, и пригласила Юрия присесть на одну из мягких напольных подушек.

Они молча пили чай, не чувствуя неловкости. Марина ощущала такое умиротворение, какого не испытывала больше месяца – с тех самых пор, как Юра ушел от нее ранним утром после бесконечного ночного разговора.

– У тебя хорошо, – нарушил молчание Юра и поставил свою пиалу на столик. – Я нигде не чувствую себя так спокойно, как в твоем доме.

– Тогда почему не приходил раньше? – спросила Марина.

Он пожал плечами:

– Сам не знаю.

– Ладно, – улыбнулась она. – Это, в конце концов, не важно. Сейчас ты здесь, и только это имеет значение, верно? Как на работе?

– Нормально. Дела идут кое-как.

– Ты переживаешь из-за смерти жены, не думай, что я не понимаю. Но это пройдет, вот увидишь. Человек не может вечно грустить, и время лечит любые раны.

Юрий посмотрел на Марину как-то странно, словно и не слышал ее слов. В его глазах она прочла нечто, настолько далекое от грусти, что внезапно задохнулась и едва не сбила со стола поднос. Его рука потянулась к ее лицу и мягко коснулась щеки.

– Ты уверен? – прошептала Марина, придвигаясь.

Не отвечая, Юра запустил пальцы в ее распущенные волосы и, запрокинув голову девушки, приблизил свои губы к ее рту. Марина так хотела этого, так ждала, что зажмурилась, боясь, что Юра остановится. Но он не остановился. Его губы были твердыми и требовательными, язык проникал все глубже, а вторая рука крепко сжимала ее ладони, не позволяя пошевелиться. Марина застонала от напряжения и оттого, что не могла дотронуться до него. Когда Юра на мгновение отстранился, девушка выдохнула:

– Я боюсь, Юра, вдруг тебе опять станет плохо, как тогда?

– Вот и проверим, – пробормотал он, снова впиваясь в ее губы и кусая их, заставляя Марину тихонько постанывать.