Инстинкт хищницы

Ее холеная рука потянулась к сейфу. Теперь, когда с личными проблемами покончено, можно заняться главным. Толстая папка с надписью «Конфиденциально» была на месте. Еще бы, где же ей быть, как не в самом безопасном месте на свете, каким Анжела считала свой личный кабинет. Погладив мягкую коричневую кожу, она быстро пролистала ее – не для того, чтобы освежить в памяти, а лишь затем, чтобы насладиться самой мыслью о содержании папки, сулившем Анжеле потрясающие высоты. Еще несколько лет назад она и подумать не могла, что поднимется так высоко, а теперь… В этой папке не только миллионные прибыли, в ней будущее Анжелы, а значит, будущее компании. Компании – самого важного, что есть в ее жизни.

Римма умерла через пять дней в кардиологическом центре. Анжела не навещала ее в больнице, не пришла в морг на прощание, но зато явилась на похороны – вся в черном с головы до ног. Только к маленькой шляпке она приколола красную розу, которая на этом мрачном фоне казалась каплей алой крови. Черное шло Анжеле больше, чем другие цвета, хотя сама она черный не любила, предпочитала яркие краски. Но следовало соблюсти приличия – не могла же она отправиться на погребение собственной родственницы, разодетая как павлин.

Народу собралось немного. У Риммы почти не было близких друзей-женщин, а друзья-мужчины ее возраста уже умерли. Правда, пришли дядя Боря и Валентина. «Кто бы сомневался», – усмехнулась про себя Анжела. Все еще рассчитывают на наследство? Римма не слишком щедро подавала им милостыню при жизни, так что же заставляет их надеяться на посмертный подарок от нее?

Глядя, как гроб опускают в землю, Анжела задумалась о суетности всего земного. Римма радовалась жизни, в преклонном возрасте искала любовных приключений, жила на полную катушку – а где она теперь? Если есть душа, то она, должно быть, витает здесь, над могилой, недоумевая, как же так случилось, нежданно-негаданно?

При мысли об этом Анжела поежилась. В любом случае хорошо, что Римма умерла, не зная, кто преподнес ей сюрприз, приведший к скоропалительной кончине. Анжеле вовсе не улыбалось видеть тетку по ночам в белой простыне грозящей кулаком. Она ни секунды не сожалела о том, что совершила, но – просто на всякий случай – предпочла бы не иметь дела с потусторонними силами.

Дядя Боря стоял с постным лицом, тщетно пытаясь изобразить скорбь, физиономия Валентины была абсолютно непроницаемой. О чем она, интересно, сейчас думает? Успела ли Римма изменить завещание? Есть ли в этом документе ее имя или имя ее папаши?

Роман тоже пришел. Анжела надеялась не увидеть его по крайней мере до суда. Значит, в полиции посчитали, что он не является социально опасным, и отпустили. Надо будет этим заняться, и как можно скорее. Бродящий на свободе, словно голодный тигр, Роман совершенно не нужен Анжеле.

Напротив нее, с другой стороны от гроба, стоял Илья Львович Коган, нотариус Риммы и, как подозревала Анжела, бывший любовник. Он, пожалуй, единственный из всех по-настоящему огорчился, узнав о смерти подруги, промелькнуло в голове у нее.

Когда гроб наконец оказался в яме, немногочисленная компания провожающих в последний путь стала потихоньку расходиться. Дядя Боря пригласил всех на поминки, которые устраивали они с женой.

– Ты придешь, Анжела? – вежливо поинтересовалась Валентина.

– Нет, – покачала головой та. – К сожалению, совсем нет времени.

– Ты уж найди, пожалуйста, пару часов, – вступил в разговор Илья Львович. – Дело в том, что Римма настаивала, чтобы читка завещания состоялась прямо во время поминок. Мы разговаривали с ней незадолго до смерти. Странно, но она прекрасно себя чувствовала. Римма собиралась кое-что изменить в этом тексте.

– И как, изменила? – безразлично поинтересовалась Анжела.

– Не успела, – покачал головой нотариус.

Лицо Валентины на мгновение засветилось и стало почти привлекательным. Разумеется, она ведь боялась, что Роману удастся отхватить от Римминого состояния жирный кусок. А он, как Валентина, очевидно, полагала, должен по праву достаться ее семейству.

– Хорошо, – согласилась Анжела. – Я, пожалуй, приду.

Она не могла отказать себе в удовольствии увидеть лицо Валентины, когда нотариус зачитает завещание.