Инстинкт матери

Предположение о самоубийстве быстро подтвердилось, более того, в глазах лейтенантов Боно и Петранинки самоубийство Давида послужило доказательством его вины.

Что же до Летиции, то была она соучастницей или просто наблюдателем? В любом случае она, видимо, не вынесла тяжести содеянного, неважно, ею или мужем. Вернувшись домой и узнав, что мужа забрали в полицию, она в состоянии депрессии, видимо, сильно запаниковала и совершила непоправимое. Об этом говорят слова, написанные ее рукой и оставленные на столе.

Когда же Давид вернулся домой, земля разверзлась у него под ногами: он сразу увидел безжизненное тело жены, мольбу о прощении, адресованную ему, и рассыпанные по ковру барбитураты. Допрос, видимо, исчерпал его силы. Страх оказаться замешанным, вернуться в тюрьму… А дома его ждали новости, сквернее некуда: жена покончила с собой, а патрон только что уволил его, судя по сообщению на автоответчике.

Он потерял все.

И тогда, не умея пересилить то, что пересилить невозможно, он выбрал смерть.

Глава 61

Имея в виду исключительную срочность ситуации, Жюстин Филиппо быстро отменила встречу, чтобы как можно скорее увидеться с юным Мило, его крестной матерью и ее мужем. Она уже знала, что за трагедия постигла мальчика, и хотя и была удивлена звонком Тифэн, тот факт, что соседка так печется о психическом здоровье крестника, ее тоже не особенно ободрил. Однако для чрезвычайной ситуации и мерки чрезвычайные. Поэтому детский психиатр предложила сначала короткую встречу без мальчика, с тем, чтобы вслед за этим принять их втроем и назначить длительную терапию. Тифэн согласилась с явным облегчением.

– Для ребенка траур по родителям – процесс очень интимный, – сразу приступила к делу Жюстин Филиппо, как только Тифэн и Сильвэн уселись напротив нее. – В случае Мило дело усложняется тем, что смерть родителей наложилась на утрату еще двух дорогих существ из его близкого окружения. И то, что родители сами выбрали такой сценарий, дела не упрощает… Что с ним будет потом? Кто будет о нем заботиться?

– В настоящий момент он находится у нас, – просто ответила Тифэн. – Мы решили подать заявление на усыновление.

– Это хорошее дело. Оторвать его сейчас от среды, где он вырос, от родного квартала, от школы, от всего, что осталось у него стабильного и знакомого, было бы настоящей катастрофой. Надо помнить, что, хотя каждый ребенок и подходит к этой проблеме по-своему, у всех наблюдается тенденция соединить, «схлопнуть» свой образ жизни с образом жизни ближнего круга. Ваша реакция на гибель его родителей станет на ближайшие несколько недель основополагающей для него. Что вы ему сказали?

– Что родители погибли в автокатастрофе.

– Грубейшая ошибка! – воскликнула детский психиатр без обиняков. – Ему надо сказать правду! Надо объяснить все, как есть, подобрав слова, понятные в его возрасте, но ни в коем случае не врать. Это очень важно. Без этого он не сможет выстроить свой процесс прощания с ними. Такие вещи на лжи не выстроишь.

– Но как ребенок его возраста сможет понять, что его родители предпочли убить себя? Как ему это объяснить? – запротестовала Тифэн.

– Чем быстрее он это поймет, тем легче ему будет дальше. И еще: его надо все время подбадривать. Ребенок, только что потерявший родителей, трансформирует свои страхи в силы для выживания. Кто накормит его? Кто отвезет в школу? Надо постоянно, буквально силой вселять в него уверенность и отвечать на все его вопросы, надо уверять его, что его по-прежнему любят и что в будущем именно вы будете заботиться о нем.

– Мы и так каждый день о нем заботимся, – заверил Сильвэн.

– И вот еще что, – продолжила Жюстин Филиппо. – Мило, несомненно, начнет бояться умереть: для мальчика его возраста, который оказался лицом к лицу со смертью, да еще таким жестоким образом, смерть – все равно что заразная болезнь, она поражает, как насморк. В случае Мило это тем более верно, что он уже потерял двух близких людей. Ему будет казаться, что он под угрозой. Более того, ему будет казаться, что он похож на родителей, и на этом уровне надо проявить бдительность: скажите ему, что смерть не поразит его, как болезнь, потому что он другой, не такой, как папа и мама.

Тифэн и Сильвэн согласно склонили головы.

– Вы думаете, он выйдет из этого состояния? – спросила Тифэн, не скрывая тревоги.

– Если вы будете рядом и поможете ему, то выйдет. Но не стану скрывать: процесс будет долгим и трудным. Он будет чувствовать себя в ответе за всех мертвых, погибших вокруг него за такое короткое время, будет чувствовать себя не таким, как все дети его возраста. И если на каждом этапе этого процесса у него не будет поддержки любящих людей, последствия могут привести к серьезным психологическим проблемам.

– Мы сделаем все, что нужно, – заверил Сильвэн, крепко сжав руку жены в своей. – Мы готовы приступить к терапии вместе с ним.

– Это не будет лишним. При большой любви, терпении и понимании он выкарабкается.

Жюстин Филиппо очень серьезно на них посмотрела, улыбнулась грустной улыбкой видавшего виды фаталиста и тихо сказала: