Инстинкт убийцы

Как бы то ни было, но она была вынуждена с ним работать, помня об исчезнувшей девушке и двух парах родителей, которым очень скоро предстояло получить самое ужасное сообщение в своей жизни. Фейт знала, что сделает все от нее зависящее, чтобы помочь раскрыть это преступление, потому что, по большому счету, все остальное не имело значения. Тем не менее она не предложила включить кондиционер, хотя Уилл, несомненно, обливался пóтом в своем смехотворном костюме-тройке. И уж точно она не собиралась протягивать ему оливковую ветвь мира, первой начиная разговор. Она с удовольствием предоставила ему возможность сидеть, прижав колени к ушам и закипая в собственном поту.

Фейт посигналила, выезжая на Пичтри, и нажала на педаль газа, спеша занять крайнюю правую полосу, только для того, чтобы затем резко затормозить и остановиться позади облепленного грязью пикапа. Они официально вступили в ряды автомобилистов, вынужденных играть в игру под названием «старт-стоп», в которую неизбежно превращался в Атланте час пик, начинавшийся около половины третьего и иссякавший ближе к восьми. Приплюсуйте к этому ремонтные работы, и это означало, что пятимильное расстояние, отделявшее их от Теха, расположенного сразу за межштатной автомагистралью, должно было занять около получаса. Ушли в прошлое времена Старски и Хатча, когда можно было шлепнуть на крышу сирену и переть по городу, практически не глядя по сторонам. Это было дело Уилла Трента, и если ему хотелось перехитрить час пик, то он должен был потребовать, чтобы их доставила в Тех патрульная машина, а не ярко-красный «мини» со знаком мира на бампере.

Пока они ползли мимо Художественного музея и концертного зала симфонического оркестра Атланты, мысли Фейт то и дело возвращались к месту преступления. Она приехала в дом Кампано минут на десять позже Лео. Мать рассказывала ей, что труднее всего приезжать туда, где совершены преступления против детей. Она говорила, что в этом случае необходимо забыть о своей семье и сосредоточиться на работе, а выплакаться позже, оставшись в одиночестве. Фейт поступила с этим советом так же, как и со всеми другими советами, которые ей давала мать, а именно — отмела его в сторону. И только сегодня, войдя в этот дом, она осознала, насколько та была права.

Увидев безжизненное тело Адама Хамфри в кроссовках той же фирмы и такого же цвета, как и те, что только в прошлые выходные Фейт купила своему сыну, она буквально физически ощутила удар в живот. Она стояла в прихожей, чувствуя себя так, как если бы воздух внезапно покинул ее легкие. «Джереми», — произнес тогда Лео имя ее сына. Это не было с его стороны сочувствием. Он хотел, чтобы Фейт образовала нечто вроде магической материнской связи с Абигайль Кампано и заставила женщину рассказать, что же произошло в ее доме.

Мимо прогрохотал автобус, и «мини» встряхнуло потоком воздуха. Они стояли в длинной пробке, ожидая возможности повернуть направо, когда Фейт заметила, что Уилл обнюхивает свою ладонь. Она отвернулась к окну, сделав вид, что не находит в поведении своего спутника ничего странного.

Он указал на рукав пиджака.

— Это запах мочи?

Она сделала машинальный вдох. Так человек нюхает прокисшее молоко, если кто-нибудь сует его ему под нос.

— Да.

Приподнявшись на сиденье, чтобы достать телефон из заднего кармана брюк, он стукнулся головой о крышу. Потом набрал номер, подождал несколько секунд и без всяких предварительных любезностей сообщил человеку на другом конце линии:

— Похоже, в глубине кладовой в комнате Эммы есть моча. Я думал, запах исходит от собачьей подстилки, но теперь уверен, что эта моча свежая. — Он кивнул, как будто собеседник его видел. — Я подожду.

Фейт молча ожидала. Свободная рука Уилла лежала на колене, и он пальцами теребил заутюженную стрелку на брюках. У него была самая заурядная внешность. Фейт прикинула, что он на несколько лет старше ее, а значит, ему лет тридцать пять или около того. Еще на месте преступления она заметила тонкий, слегка кривоватый шрам на его верхней губе. Теперь, в лучах заходящего солнца, струящихся в стеклянный люк на крыше, она увидела еще один шрам, зигзагом опускающийся по шее от самого уха. Повторяя контуры шейной вены, он уходил в воротник рубашки. Фейт не была судмедэкспертом, но, похоже, на него напал кто-то, вооруженный зазубренным ножом.

Уилл поднял руку к лицу и почесал подбородок. Фейт поспешно перевела взгляд на дорогу.

— Хорошо, — произнес он в телефон. — Вы можете сравнить ее с группой крови у подножия лестницы? — Он помолчал, слушая собеседника. — Спасибо. Премного благодарен.