Инстинкт жертвы

Аида Саше показалась какой-то знакомой и родной. Будто ее внутренний ребенок, который никогда не выходил наружу, вышел поговорить с ней.

– Аида, я знаю, что вы здесь довольно долго. Давайте познакомимся.

Аида молчала.

– Теперь я ваш лечащий врач. Меня зовут Александра Герц. Я попробую помочь вам.

Аида продолжала молчать, она лишь приподняла осунувшееся лицо и одарила Сашу сухим отсутствующим взглядом серых глаз. Саша пыталась уловить его, поймать, зацепиться, но взгляд проходил сквозь нее.

– Аида. – Саша попробовала восстановить ее хорошее отношение к психологу и уже утвердительно произнесла: – Я помогу вам.

– Нет, – тонкий, с легкой хрипотцой голос произнес это слово несколько игриво, – я не хочу.

– А чего хотите?

– Ничего.

Аида говорила уверенно, так, будто ее не волнует собственное состояние и пребывание в этом месте. Более того, она хотела остаться здесь.

– Вы впервые за восемь лет покинули больницу со стойким и значительным улучшением, но вернулись почти сразу во второе отделение. Это написано в вашей карте. Что произошло с вами там? – Она кинула взгляд на окно, за которым полуразвалившийся снеговик вновь заметало снегом.

– Ничего. – Она опустила голову и вот-вот готова была заплакать.

– Хорошо. Тогда на сегодня это все.

Несоразмерно лицу длинные губы Аиды внезапно вытянулись и изогнулись в улыбке. Глаза заблестели. Она не ожидала такой короткой беседы.

– Все? Правда можно идти?

– Конечно. – Саша улыбнулась.

– Сейчас? Прямо сейчас? – Она начала слегка подпрыгивать.

– Аида, когда будете готовы, вы сможете снова прийти ко мне.

Аида встала и на своих хрупких хрустальных ногах вышла за дверь.

Саша развернулась в кресле к окну. Из-за резко усилившегося снегопада было не разглядеть снеговика.

Она услышала стук в дверь. Только бы не Печорский.

– Можно? – в дверях стояла Аида и широко улыбалась.

– Конечно, проходите.

Саша догадывалась, что здесь держит Аиду. Она чувствовала, что ей так удобнее справляться со своими страданиями. У этой женщины никого не было, поэтому существование за пределами больницы наводило страх. Она просто привыкла.

Аида села на стул и молча хлопала глазами.

– Вы хотели продолжить?

– Да. – Она выпрямила спину и расправила плечи.

– Хорошо. Как вам здесь, Аида?

– Хорошо.

– Вы чувствуете себя здесь… как дома?

– Наверное, – она пожала плечами. Улыбка резко искривилась, а подбородок затрясся.

Аида – птенец, выращенный врачами-психиатрами, которого постоянно толкают к краю, заставляя расправить крылья и лететь. Но куда… она не знала. И этот птенец, насильно скинутый из гнезда, прижав к себе связанные крылья, каждый раз летел камнем вниз в носилки врачей, которые, несомненно, снова его спасали.

– Я выпишу вам другой препарат. Будете принимать три раза в день.

Аида молча закивала в знак согласия. Слез не было, но лицо было искажено в гримасе вечного несчастья.

– Вы принимаете препарат, который вам назначали?

Аида плотно прижала руки к своему телу и начала нервно гладить себя по плечам.

– Скажите честно. Я не буду вас осуждать.

– Они опять назначат уколы. Потом опять выпишут. И потом опять. Опять. Опять. Опять потом уколы. Потом выпишут. И назначат уколы. – Она повторяла одни и те же слова и начала расчесывать ноги.

– Ваш врач теперь я. – Саша говорила предельно мягко, снова пыталась поймать ее взгляд. – Все назначения буду делать я.

Взгляд Аиды бегал по стенам кабинета, дыхание стало неровным.

«Вам больше не требуется лечение, вы молодец, вас ждет хорошее, а главное – здоровое будущее, помните об этом», – эти слова звучали для Аиды всегда устрашающе, и ее тонко настроенное врачами сознание вновь поглощал плотный туман.

Восемь лет назад человек бежал от страха, оставив его за спиной, а излечившись, обрел страх вернуться назад.

Саша взяла ее за запястье.

– Посмотрите на меня. Аида. Посмотрите на меня!

Начинались всхлипывания. Вот-вот будет приступ.

– Я не отправлю вас домой! Обещаю! – Она сильнее сжала ее запястье.

Аида начала дышать ровнее.

– Посмотрите на меня, – уже спокойно произнесла Саша почти шепотом: – Я не выпишу вас.

Саша поймала себя на мысли, что раньше в ее отношениях к пациентам чувство сострадания, жалости или милосердия не имело места. С каждым законченным случаем она всегда лишь удовлетворяла амбиции, утверждаясь в своем профессионализме. То, что произошло сейчас, настораживало.

«Профессионал не может отвлекаться на какие-то чувства или эмоции!» – снова слова отца звучали в ее голове.

Но она хотела помочь Аиде не как врач, а как человек…

Глава 23

«Я должен быть дома. Лучше сейчас никуда не уходить».

Леон отчаянно пытался придумать, что ему делать. Мысли обжигали, безысходность затягивала в бездну неизвестности. Он начинал чувствовать свою любовь к Лере, видеть ее в себе. Словно огромный невидимый крейсер, ходивший по водам морей и океанов, наконец-то появился на горизонте.