Инстинкты страждущих сердец (СИ)

- Иначе и быть не может. Не зря же мы сюда ехали.

- Думаю позвонить маме. Или папе. Спросить, действует ли мое заклинание. Конечно, оно сработало, но хотелось бы в этом удостовериться.

- Мы становимся супер-ведьмами. Что, нам может быть не под силу?!

- Хорошо бы, во всем этом выжить. Самое страшное, скорее всего впереди. Порадуемся, когда все, наконец, закончится.

Мэделин позвонила отцу и узнала, работает ли ее заклинание. Он сказал, что оно, безусловно, действует и сторонники сил добра смогли хоть немного выдохнуть. Но вполне ожидаемо, что опасность возобновится и произойдет это, скорее, чем кто-либо думает. Так же, он выразил ей свою гордость и пожелал удачи во всем, что касается магии. Ну и, конечно же, всего остального. Ведь все между собой взаимосвязано. Одно от другого порой бывает не отделить.

- Дамы, - вымолвил Донат тоном, подразумевающим обращение. - А что нам делать с обездвиженными телами? Мы оставим их здесь?

- По-моему, они не жалуются, - сказала Апола. - Пусть отдыхают.

- Вот только, когда они очнутся, будут немного в шоке, - отметила Мэделин.

- А они вспомнят о том, что здесь было? - спросил Донат. - Или пока ими управляли, они были в отключке!?

- Вряд ли мы узнаем это наверняка. Но подстраховаться должны.

Для Мэделин было одно решение и заключалось оно в чудодейственном порошке забвения. У нее в сумке он как раз теснился между священным сосудом и медной шестигранной шкатулкой, помещенный в мешочек, сделанный из батиста. Она взяла его и просунула в него руку. Набрав в нее порошок, Мэделин осыпала им мужчин. Медленно и относительно беспристрастно. Порошок забвения действовал моментально, но впоследствии вызывал сонливость и недомогание. Слишком часто подвергаться его воздействию не желательно. Не больше одного раза в неделю, в крайнем случае, двух. Иначе, есть риск заработать мигрень. Мало кому это понравится.

Когда стемнело, а Гиза закрылась для посещений, Мэделин прервала свое заклинание, извлекши шкатулку из чаши с парящим туманом. Они с ребятами собирались уже уходить, но не знали, вернуться ли потом обратно и поэтому взяли с собой все свое.

- Вероятно сейчас, Исфет пребывает в ярости, - промолвила Мэделин, - когда заклинание, больше его не сдерживает. Путы сброшены и теперь его гнев на свободе.

- Мы с ним справимся, - акцентировал Донат. - Чего бы нам это не стоило.

- Надеюсь, мы во время подоспеем. Прежде, чем случится, что-то ужасное. Как в Лэнкроуссе, так и во всех лежащих вблизи него городах.

Лэнкроусс. Окрестности Хэнгварского леса.

- Скорей, Миранда! - кричала Адела, указывая на круглозвенную цепь.

Любезное Руководство пожертвовало мощный артефакт, который удерживал когда-то самого Голиафа. Эта цепь была единственной в своем роде и тысячи лет считалась неуничтожимой. Все ставки были поставлены на нее.

- Dona nobis praesidium! - провозгласила Миранда.

Цепь словно змей настигла профессора Гаулктона, как только Миранда озвучила текст заклинания. Одержимость Исфет почти его погубила, а остатки души едва ли стремились к спасению. Внешне он выглядел ужасающе с еще более жуткими, разверзнутыми глазами. Цепь обвивалась вокруг него, а он зловеще над ней насмеялся. То ли он блефовал, то ли действительно ее не боялся. Так или иначе, в его мотивы никто особенно не вникал. В нем видели лишь угрозу и любыми путями пытались его остановить. Невзирая на то, что он думает или говорит.

- Еще никто не мог из них выбраться, - подчеркнула Адела, будто пытаясь себя убедить. - Пожалуй, так он будет не столь опасен.

- Лишь до тех пор, пока не станет Пожирающим странником, - сказала Миранда. - Тогда его будет уже не остановить.

Внезапно профессор прервал свой зловещий смех, и внимание ведьм стало особенно пристальным. Они взглянули ему в глаза и начали опасаться. Он оскалился и издал очень громкий устрашающий вопль. Цепи, удерживающие его тело, превратились в раскаленную сталь и с оглушительным треском разлетелись по разные стороны. От артефакта не осталось и следа, а ужасное зло вновь оказалось на воле.