Институт экстремальных проблем

Меньшиков был отправлен к пожарным, Марат пошел обсуждать с Рябовым, какую технику тот может сюда прислать, а Вадим стал заниматься обустройством ребят. Они уже успели поставить две палатки, установить полевую кухню и теперь ладили туалет и душевую. Тут всем заправляли Петрович с Денисом, помогал им Данила Зубарев из группы Артема, опередивший своих. Зная их мастеровитость, Медведев не стал соваться со своими указаниями, только для проформы стукнул кулаком пару раз по металлической стенке из профнастила – та стояла прочно. Сергей Томский и Володя Устинов из группы Марата взяли на себя кухонные заботы, Антон с Кириллом Задонцевым занимались электричеством, а Илья – связью. Когда грохот и лязг возвестил о появлении Артема Рябинина и его ребят с тяжелой техникой, лагерь спасателей уже был полностью готов.

Пока было относительно спокойно – новых очагов пожара за день не обнаружили, только по очереди «окарауливали» старые, тихо тлевшие на большой глубине, — Вадим решил пройтись до ближайшего поселка. Слабый ветер стих, знойный день клонился к вечеру, стоявшее уже довольно низко солнце высветило кресты на куполах маленькой поселковой церкви. На всякий случай застегнувшись, Медведев с любопытством зашел внутрь, в действующей церкви он никогда не был.

Вадим увидел небольшой иконостас прямо перед собой, еще было несколько отдельно размещенных икон. Перед некоторыми стояли зажженные длинные тонкие свечи, иные сгорели уже почти полностью. В воздухе стоял довольно резкий запах чего-то смолистого. Пока Медведев озабоченно разглядывал свечки и соображал, не могут ли они свалиться на деревянный пол и вызвать пожар, в помещение вошел тот самый бородатый мужик, которого он видел вместе с Рябовым. Только теперь тельняшку скрыл черный подрясник, поверх него на груди висел большой крест.

— Да-да, не удивляйтесь, Вадим Дмитриевич, я и есть отец Глеб. Окормляю, так сказать, здешних прихожан. — Он улыбнулся. — Вижу, с каким подозрением вы смотрите на наши свечки. Не волнуйтесь – все огарки и фитильки падают на металлическую подставку, а пол у нас огнезащитным составом обработан. Александр Николаевич и сигнализацию противопожарную поставил, и огнетушителями обеспечил на много лет вперед. Дай Бог, чтобы они не понадобились! Пожарные нас не один раз проверяли, к чему придраться, не нашли.

— Да я на свечки смотрю не только и не столько в противопожарном смысле, просто любопытно, — немного смущенно сказал Медведев. — Я вообще зашел посмотреть.

— Неужели никогда в храме не были?

— Только в музеях, в Москве там, в Ленинграде, да и то давно это было, еще когда в школе учился.

— А сколько вам лет? — полюбопытствовал отец Глеб.

— Тридцать три.

— А я почти в сорок первый раз порог церкви перешагнул и понял, что именно здесь мое место. До этого подводником на Северном флоте служил, на полгода и дольше в плавание уходил, а жена на берегу ждала и в вере силы и утешение находила. Она-то меня в храм и привела, после того как мы чудом всплыли после аварии. Вот тогда Господь и призвал меня к служению. К иным это и позже может прийти, так что у вас все еще впереди.

Медведев промолчал. Вопросы религии и веры никогда его не интересовали, он был к ним совершенно равнодушен, но красота никогда не оставляла его безразличным. Художник, писавший образ Христа, явно копировал лик «Спаса» письма Андрея Рублева из Звенигородского чина. Ему удалось передать тот всеведущий, но доброжелательный взгляд, который был так отличен от образов византийского письма, подчеркивавших непостижимую человеку силу, грозную и суровую. «Троицу» современный иконописец тоже явно скопировал со знаменитой иконы Андрея Рублева, но эта икона, как показалось Вадиму, излишней красивостью походила на недорогую палехскую шкатулку из сувенирного киоска. Такими же блестяще-нарядными были иконы с изображениями Николая Угодника и Богородицы с младенцем. Вадим довольно равнодушно скользул по ним глазами и вдруг вздрогнул, поймав чей-то живой взгляд. Чуть в стороне, куда почти не попадал свет из приоткрытой двери, подсвеченная слабо мерцавшим огоньком лампады, висела икона, магнитом притянувшая взгляд Медведева.

«Апостол Павел» – еле разобрал он в полумраке вязь старославянского письма. В облике апостола поражало соединение огромной внутренней мощи и покоя, отражение безграничных духовных возможностей человека. Нижняя часть лица терялась в тени, зато мощный высокий лоб настолько отчетливо выступал из темноты, словно светился изнутри. Такой же внутренний свет излучали и глаза, от которых невозможно было отвести взгляд. Окруженные глубокими тенями они как будто видели что-то, недоступное обычному взору.

Вадим не знал, сколько времени прошло, пока он, как завороженный, разглядывал иконы. Удивительное и, пожалуй, давно забытое чувство спокойствия и умиротворения охватило его. Медведев очнулся только, когда за спиной послышались чьи-то шаги и раздался громкий голос Меньшикова:

— Командир, с тобой начальник пожарных поговорить хочет, — запыхавшись, выпалил Сашка. — Есть идея!