Институт экстремальных проблем

— Я сам найду, где это, — Вадим отказался от предложения проводить его. — Принеси мне только историю болезни, не хочу на пост за ней ехать. И не обижайся, пожалуйста, на мои слова, — добавил он, увидев опечаленные глаза Рябова. — Когда мне будет нужна помощь, я тебя обязательно позову. Пойми, я хочу хоть что-то делать сам, я устал от того, что за мной ходят, как за малым ребенком, твой Василий и то самостоятельнее.

— Я все понимаю, — улыбнулся Андрей. — Ничего страшного.

— Давай-ка быстро прополощи мне кишки, я хочу со всем управиться до обеда.

Вадим, чувствуя свою вину перед парнем за сказанные недавно резкие слова, стоически перенес процедуру, которая всегда вызывала у него отвращение. Он только отвернулся и молча смотрел в окно все время, пока Андрей возился с ним, заставляя себя ни на что не обращать внимание.

У рентгеновского кабинета Медведев увидел Усова, подпиравшего стенку в ожидании момента, когда ему вынесут проявленный снимок. Спасатель кинулся к командиру и, обнимая, чуть не поднял его вместе с коляской.

— Теща мне поставила диагноз «остеохондроз» и погнала к врачу, а в поликлинике рентген не работает, пришлось идти сюда, — отвечая на вопрос Вадима, Антон недовольно дернул плечом и тут же скривился от боли. — Для того чтобы ходить по врачам, нужно иметь железное здоровье. Я к восьми утра в регистратуру пришел, а там народу, как в районной поликлинике. Оказывается, мы теперь оказываем платные услуги гражданам, сюда едут аж с нескольких областей, и все стоят в одной очереди. Дурдом!

— Что с тобой случилось? — Вадиму показалось, что Усов выглядит нездоровым.

— Не знаю, ерунда какая-то – полголовы болит уже почти две недели, и никакие таблетки толком не помогают. Юлька думает, что меня продуло, а теща говорит, что нечего на голове стоять. Какое там стоять, я ее даже повернуть не могу. Врач больничный предложила, но я отказался – буду ходить на физиотерапию в нашу поликлинику, да и Светлана, наверное, что-нибудь посоветует. — Антон постарался беспечно улыбнуться, но глаза у него остались больными. — Ты-то как, командир?

— Да вот, вернулся в клинику только сегодня и уже отправили в поход по кабинетам. Должны будут еще операцию сделать, чтобы вытащить из меня всю арматуру, но когда это произойдет – неизвестно. Так что, — Медведев усмехнулся, — у меня пока никаких новостей. Расскажи лучше, что у нас на работе.

— Димыч, ты бы зашел к нам, тебя ведь из клиники на прогулку отпускают. Есть кое-какие проблемы, а без твоего совета никак не можем решить, что лучше. Своими глазами все увидишь, как мы обустроились, да и ребятам хотелось бы пообщаться с тобой всем сразу, а не мелкими порциями, — Антон умоляюще смотрел на командира снизу вверх, он опустился на пол, чтобы Медведеву не нужно было задирать голову при разговоре. — Я тебе наш график передам со Светланой сегодня же, приходи в любой день.

— Мне за территорию клиники так просто выйти не дадут, — покачал головой Вадим, — правда, обещали отпускать на выходные домой. Может, когда выпишут разрешение, то как-нибудь в пятницу во второй половине дня доберусь до вас. Но не обещаю, — притормозил он Усова, который от радости готов был не то что вскочить, а встать на голову. — Тише, ты, чумной!

На них уже недовольно посматривали, а проходившая мимо врач сделала Антону замечание за то, что тот устроился на полу. Вадим показал ему на скамейку около стены.

— Сядь по-человечески и расскажи, как у тебя малыш растет.

Антон забыл о проблемах на работе и о своих болячках и начал подробно рассказывать, как Мишка спит, как ест, как смотрит на окружающих, как улыбается, насколько подрос за полтора месяца, сколько прибавил в весе. Медведев уже знал, что эти темы сейчас очень оживленно вместе с Усовым обсуждают Илья и Сергей. Томский делился своим собственным опытом почти четырнадцатилетней давности, а Илья, ждавший пополнения семейства со дня на день, задавал десятки вопросов и впитывал в себя любую информацию. Меньшиков тоже прислушивался к этим разговорам, но, в основном, молчал, что было на него совсем не похоже. Денис по-доброму посмеивался над ними, Петрович одобрительно взирал на остепенившуюся молодежь, и только Генка скептически фыркал и, как Кассандра, мрачно пророчествовал: «Посмотрим, что они потом будут говорить».

Вадим подумал, что и он участвовал бы в этих разговорах, не считая их немужскими, и так же сильно беспокоился бы о Светлане и о будущем ребенке, приставал бы с расспросами к своей маме и сестре, носился бы по магазинам. Но все это было в отдаленной перспективе, если вообще когда-нибудь могло произойти. Пока что все оставалось по-прежнему: больничная палата, инвалидное кресло, мертвые ноги, катетеры, подгузники…